Мужчина для нее - Кендрик Шэрон

Но тогда Абигейл все видела по-другому. Она была лишь маленькой девочкой, надеявшейся на новую жизнь здесь, далеко-далеко от Англии, и такое отношение Ника расстраивало се. Он оказался змеем в ее раю, и между ними установилась молчаливая вражда. Их разделяло более чем десять лет, и это радовало Абигейл, как и то, что ее вскоре послали в далекую старую школу-интернат в Англии, где когда-то училась ее мать. Встречи их стали короткими, только во время ее школьных каникул.

Абигейл взрослела и уже таила надежду, что их вражде пора бы прекратиться. Но, увы, она ошиблась. Казалось, раздражение Ника лишь росло с каждым годом. Когда же она превратилась в цветущую девушку, стало еще хуже Ник просто излучал презрение. С се стороны было разумным шагом презирать его в ответ.

Да, конечно, никакой такой утраченной любви не было между нею и Ником Харрингтоном. И однако же…

Это было глупо, действительно глупо, но сегодня время от времени Абигейл ловила себя на мысли: если бы именно он пришел на похороны ее мужа!

Лицо Ника, возможно, и не из тех, которые она рада видеть в обычных обстоятельствах, но по крайней мере это знакомое лицо. Именно сегодня она так хотела увидеть что-нибудь знакомое! Так одиноко, как сейчас, она еще никогда не чувствовала себя.

Но в ответ на сообщение о смерти Орландо от Ника не последовало ничего, кроме изящных белых лилий и краткого вежливого письма с выражением сочувствия, которое не слишком-то утешило Абигейл.

Он даже не позвонил. Он не появился в церкви, хотя она вытягивала шею в надежде увидеть его темноволосую голову, возвышающуюся над остальными…

Теперь священник произносил последние слова прощания, а гроб медленно опускали в могилу. Абигейл подняла руку, в которой все еще крепко сжимала розу.

Налетевший порыв холодного ветра приподнял нежные алые лепестки, и они затрепетали, словно крылья, и Абигейл бросила цветок на гроб тем драматическим жестом, который, она знала, по достоинству оценил бы ее муж.

Затем, не сознавая, что делает, она сорвала с побелевших рук черные лайковые перчатки и отшвырнула их от себя, так что и они плавно опустились на полированную крышку гроба.

Абигейл подняла бледное, напряженное лицо. В толпе возникло внезапное движение, и она вдруг осознала, что смотрит прямо в загадочные глаза Ника Харрингтона, зеленые и холодные, как северные реки.

Он стоял, высокий и стройный, поодаль от всех.

На его смуглом красивом и гордом лице было жесткое, высокомерное выражение. Во взгляде, который он, прищурясь, бросил на Абигейл, чувствовался настоящий вызов.

Она будто пробудилась от долгого наркотического сна — к ней вернулись, словно родившись заново, чувства. Она снова видит его! И от этой мысли сердце сжалось в груди. Кровь бросилась ей в лицо, и она собрала все оставшиеся силы, чтобы не упасть.

Ник, нахмурясь, кинул на нее острый испытующий взгляд и стал быстро пробираться через толпу, пока не остановился прямо перед ней, возвышаясь словно темная зловещая статуя.

Она запрокинула голову, чтобы взглянуть на него, хотя сегодня была на высоких и, надо признаться, весьма неустойчивых каблуках. Это происходило каждый раз. Каждый раз при встрече ее удивляли внушительный рост и необычная внешность этого человека, как будто память все время давала сбой в том, что касалось Ника Харрингтона.

— Привет, Абигейл, — произнес он спокойным и даже каким-то убаюкивающим голосом, в котором почти не чувствовался акцент. Впрочем, чему здесь удивляться: Ник обучался в самых престижных университетах мира. Он был прирожденным кочевником — богатым, преуспевающим кочевником, владеющим роскошными домами, редкими картинами и модными автомобилями.

Она не видела его с того дня накануне своей свадьбы, почти год назад, когда он был так невыносимо груб с Орландо. И с ней… Он приехал к ним в отель как к себе домой, холодно вызвал их к себе и даже стал угрожать, что сорвет свадьбу.

Но он не смог им помешать.

Каким же наслаждением было видеть тогда бессилие могущественного Ника Харрингтона, не способного даже своей чудовищной волей повлиять на ее будущее! Как драгоценный дар Абигейл берегла память о том жестком выражении его смуглого лица, когда она произносила слова свадебного обряда.

Жестком и упрямом.

Сейчас на его лице было написано то же самое упрямство.

— Привет, Ник, — так же спокойно ответила она.