В ожидании чуда - Кендрик Шэрон

И тут Элени осознала, что отец не бахвалился, так как всадник, который скакал к их дому, действительно был принц Калик альФариси. Принц сорвиголова, плейбой, игрок, безответственный сын из двух братьев близнецов короля Ашрафа. Мужчина, о котором говорили, что от одного его взгляда женщины начинают стонать от удовольствия.

В последний раз Элени видела его маленькой девочкой, стоя в толпе таких же, как она, и провожая взглядом королевскую семью, проезжающую мимо. Тогда принц Калик еще служил в армии и на нем была военная форма. Сейчас же, спустя десять с половиной лет, это уже был зрелый мужчина — красивый, сильный, неотразимый.

Элени повернулась и вбежала в дом.

— Ваше высочество, — выдохнул Гамал, когда принц въехал в покосившиеся ворота, и согнулся так низко, насколько ему позволяли его больные суставы.

Калик с небрежным изяществом и легкостью соскочил с коня. Его сапоги для верховой езды были покрыты пылью. Он оглянулся и даже не стал скрывать брезгливости, искривившей его губы, когда увидел, где очутился.

«Ну и дыра!» — отчетливо читалось на его лице. Но это же место могло дать ему то, чего он так жаждал. Развлечение для тела и души. Его взгляд метнулся над плечом чуть ли не распластавшегося перед ним хозяина в сторону двери конюшни и снова вернулся к нему.

— Встань, Лакис, — приказал принц. Гамал выпрямился, потирая спину и моргая.

— Разрешите мне сказать, какая это для меня честь — приветствовать в своем доме принца одной из древнейших семей…

— Покороче, — оборвал его Калик. Своим высокомерием он был обязан не одной школе мира, в которых перебывал. Такое поведение было продиктовано необходимостью защитить себя от жадности и амбиций тех, кто жаждал попасть под крыло королевского отпрыска. Калик рано это понял и с тех пор только тренировался в выражении своего высокомерия. Но иногда он становился таким обаятельным, что на него невозможно было злиться. — Я приехал вовсе не затем, чтобы выслушивать ваши льстивые речи, Лакис, — мягко укорил его Калик. — Но чтобы сыграть в карты с человеком, которого — и об этом мне известно из достоверного источника — чертовски тяжело обыграть. Мне стало интересно, так ли это на самом деле?

Гамал усмехнулся и выпятил грудь:

— Все так и есть, ваше высочество. Калик нетерпеливо забарабанил пальцами по оплетке хлыста. Неужели этот простак не понимает, что, выставляя напоказ свое превосходство, он задевает гордость наследника королевских кровей? Он лениво кинул хлыст одному из своих телохранителей, который только что спешился с лошади.

— Вот и посмотрим, так ли верна слава о вас как об отменном игроке в покер, — небрежно сказал Калик. — И сегодня я хочу поиграть, как того просит моя душа. Но сначала — выпить! Не найдется ли у вас чем промочить иссушенное горло путешественников, так как мы проделали долгий путь по пустыне?

— О, простите меня, ваше высочество, простите, — заикаясь, пробормотал Гамал. — Пожалуйста, прошу вас зайти в мое скромное жилище. Вам подадут все, что вы только пожелаете.

Салон был пропитан сигаретным дымом, плавающим под потолком в свете керосиновых ламп, одна из которых ярко сияла над столом для покера. Чтобы зайти внутрь, Калику пришлось нагнуть голову. Один из телохранителей опередил его на пару секунд.

Гул голосов смолк, и все присутствующие в салоне мужчины мигом повскакивали со своих мест.

Калик улыбнулся волчьей улыбкой и махнул рукой, разрешая снова сесть. Разве правило номер один по одолению противников не гласило внушать им ложное чувство безопасности?

— Нет, нет. Сегодня никаких церемоний. Перед картами сегодня мы все равны, — негромко произнес он. — Если соблюдать за карточным столом все приличия, то это уже будут не карты, а какое-то недоразумение. Прошу считать меня не принцем этой страны, а одним из вас, который собирается славно поиграть сегодня в гостях у нашего общего хозяина Лакиса.

Элени стояла за дверью, собираясь с силами, чтобы войти внутрь, и гадая, понимает ли ее отец, во что он ввязывается? Потому что лично она не услышала искренности в медлительном голосе принца, с каким он произнес свой наказ просьбу. Разве можно хотя бы на минуту допустить, чтобы этот могущественный человек захотел снизойти до уровня простых смертных?

— Элени! — Она уже была готова отозваться: «Да, папа», когда услышала следующие слова: — Моя служанка сейчас принесет нам еду и питье. Элени, иди сюда!