Я дождусь... - Хардвик Элизабет

Интересно, как этот невозмутимый модник поведет себя, обнаружив меня здесь, усмехнулась про себя Сьюзен. И на какую-то долю секунды ей даже захотелось, чтобы это случилось.

— Располагайся, дорогая, — громко сказал Каллиган. — Через минуту я присоединюсь к тебе, мне нужно позвонить.

— Кому? Глэдис? — послышался глубокий женский голос. Дама манерно растягивала слова.

— Да, — сухо ответил Эдвард.

Господи, он не один! — только и успела подумать Сьюзен, как снова зажурчал женский голосок.

— Бедняжка Глэдис! Она бы, наверное, расстроилась, узнав, что мы здесь вдвоем.

— Тебя это очень волнует? — спросил он с издевкой.

— Да нет, не особенно.

— Я тоже так думаю. Лучше выпей чего-нибудь, пока я разговариваю. Там справа маленький бар.

— Хорошо, дорогой. Только, пожалуйста, недолго, я просто умираю от голода, — сказала дама одновременно и кокетливо, и настойчиво.

Ну наконец-то они вспомнили об ужине, вздохнула с облегчением Сьюзен. Она уж было решила, что оказалась в совсем незавидном положении. Подумала, будто Эдвард Каллиган привел сюда эту женщину, что называется, поразвлечься. Как бы она чувствовала себя, запертая в тесном шкафу напротив кровати и вынужденная наблюдать то, что люди обычно скрывают от чужих глаз?

Эдвард закрыл за собой дверь спальни и присел на кровать с телефоном в руках. Даже строгий вечерний костюм не мог скрыть его атлетического телосложения. Густые пряди темных волос касались белоснежного воротничка. Если бы Сьюзен так не волновалась, не дрожала от страха каким-нибудь неловким движением выдать свое присутствие, то смогла бы признать неоспоримый факт: Эдвард Каллиган был одним из красивейших представителей сильной половины человечества. К сожалению, девушке было совсем не до его неотразимой внешности. Все силы уходили на то, чтобы унять нервный озноб, и единственное, чего ей хотелось, — чтобы кроме нее в этом номере не было ни одной живой души.

В это мгновение в поле зрения Сьюзен попал предмет, ради которого она, собственно, и пришла. Возле тумбочки стоял дорогой, туго набитый портфель. И нужно-то было всего ничего — мельком просмотреть его содержимое, чтобы убедиться, насколько их с сестрой подозрения верны. Кто бы мог подумать, что все так осложнится! У Мелани, младшей сестры Сьюзен, помимо общей, была еще и личная причина интересоваться приездом Эдварда Каллигана. Это в конечном итоге и решило вопрос о том, кому идти в тыл неприятеля. Сейчас, когда дело непредвиденно осложнилось, Сьюзен благодарила небеса за то, что настояла на своем. И хотя она очень любила сестру, ей было совершенно ясно, как Мелани поведет себя в критической ситуации. Не в состоянии выдержать напряжения, Мел предпочла бы сдаться, а что самое ужасное — призналась бы, зачем проникла в номер.

— Алло, Глэдис! — Видимо, Эдвард Каллиган услышал знакомый голос на другом конце провода. Он пододвинулся к середине кровати, лег и с видимым удовольствием вытянул ноги. Ботинки он при этом не снял, и Сьюзен, тут же это отметив, причислила Каллигана к той породе людей, которые наплевательски относятся к чужой собственности и в гостиницах ведут себя по-свински.

— Да, я снова в Лондоне и прекрасно помню, что свадьба через неделю. Знаешь, я ценю твою иронию, но приглашение высылать мне не надо. — По ходу разговора лицо Эдварда становилось все более мрачным, а в голосе появился металл. — Как непосредственный участник торжества, я отлично знаю, во сколько и где именно оно состоится. Организуй все с присущей тебе педантичностью, а я обещаю быть в нужном месте в нужное время, по правую руку от тебя.

Оказывается, Каллиган на днях женится! Хорош, нечего сказать. В соседней комнате томится «дорогая», с которой он собирается ужинать, а потом бог знает еще чем заниматься… И ему хватило наглости звонить невесте и беседовать о предстоящей свадьбе! А что еще интереснее, похоже, обе дамы не избалованы ни его нежностью, ни уважением. Нельзя сказать, чтобы Сьюзен очень потрясло это открытие. Все, что она услышала, вполне соответствовало ее мнению об этом человеке. Мужчины такого типа, расчетливые и эгоистичные, встречались на ее жизненном пути, и она относилась к ним с нескрываемой неприязнью.

— Ну ладно, — тяжело вздохнув, Эдвард немного смягчился. — Мне тоже очень жаль. Согласен, что такое отношение никуда не годится. И я тебя люблю. Береги себя. Увидимся на следующей неделе. — Он положил трубку на рычаг, закинул руки за голову и глубоко задумался. Нахмуренный лоб и сузившиеся глаза придали его лицу таинственное выражение. Внезапно он громко чихнул, потом еще и еще. Встал с кровати, чем-то жутко недовольный и раздраженный.