Непокорная девственница - Мартон Сандра

В семь часов он как всегда заехал в офис. Джейку нужно было самому убедиться, что все в порядке и его вмешательство не требуется.

Служащие уже разошлись. Шаги гулко звучали в пустом здании. Включив свет в огромном кабинете, Джейк прошел к столу.

Просмотрев записи Белл, он оставил ей письменные распоряжения. Собираясь позвонить Сэм, что задерживается, он заметил конверт и белую коробочку. За событиями дня Джейк забыл о них.

Джейк взял конверт и достал письмо. Заголовок был написан по-португальски. Само письмо было на английском:

«Дорогой мистер Рамирез!

Я, Хавьер Эстес, старший партнер адвокатской компании…»

Прочитав еще пару строк, Джейк опустился в кресло, чувствуя, как перехватило горло. Мир, в котором он жил, внезапно рухнул. Отца, перед которым он всегда благоговел, оказывается, никогда не было. Он не сын бедного испанского парня, геройски погибшего на войне в джунглях Южной Америки. Из письма следовало, что Джейк — отпрыск богатого бразильца, скончавшегося в своей постели несколько месяцев назад.

По словам адвоката, тридцать один год назад во время поездки в Нью-Йорк Энрике Рамирез имел краткую связь с Сарой Рис. Она забеременела, а он вернулся в Бразилию и никогда с ней больше не встречался.

Стало быть, Джейк является плодом этого союза.

Там было написано что-то еще, но Джейк не заметил. Он перечел строки, из которых следовало, что все мамины рассказы об отце оказались ложью.

И последний абзац:

«Перед кончиной мой клиент горько сожалел об ошибках молодости и решил загладить нанесенные им обиды. В соответствии с его пожеланием примите это кольцо для вашей матушки. Пожалуйста, передайте его ей в память о сеньоре Рамирезе».

Джейк сжал в кулаке коробочку, едва не сломав ее. Через двадцать минут он уже входил в дом на Саттон-Плейс, где жила его мать. Не ответив на приветствие консьержа, он направился к лифту со словами:

— Не докладывайте обо мне.

Не воспользовавшись ключом, Джейк яростно нажал кнопку звонка.

— Джоаким, — радостно встретила его мать, но улыбка ее тут же погасла. — Джоаким, что случилось?

— Я не знаю, мама, — холодно ответил он. — Ты должна объяснить мне. — Он протянул ей конверт. Увидев почтовый штемпель, она судорожно вздохнула. — Прочти это.

Сара кивнула, дрожащими руками раскрывая письмо. Что привело сына в такую ярость?

Читая, она отчаянно подбирала нужные слова, чтобы смягчить гнев и боль, стоявшие в глазах ее мальчика.

— Джоаким. Это было так давно…

Джейк протянул ей белую коробочку.

— Это тебе.

— Я не могу… Я не могу представить. Джоаким, пожалуйста, выслушай меня…

— Открой ее.

Она открыла. Там были изумрудное кольцо и карточка со словами: «Это Саре. Моей прекрасной голубке».

Сара взглянула на сына. И потеряла сознание.

Она пришла в себя, лежа на диване с холодным компрессом на лбу. Джейк стоял возле нее на коленях.

— Как ты? — обеспокоено спросил он.

— Все нормально.

Сын протянул ей руку, помогая встать, и она приняла ее. Ей не нужна была помощь, но она боялась потерять его.

— Значит, это правда?

— Да, — равнодушно подтвердила она.

— Мой отец не был солдатом и не погиб как герой?

— Нет, — тихо вымолвила Сара.

— И не было никакой романтической любви, прерванной войной?

— Я была молода, ужасно молода. Я выросла в очень строгой семье и плохо знала жизнь. Понимаю, тебе тяжело, но постарайся понять и меня, Джоаким…

— Не называй меня так, — резко оборвал он. — Мое имя — Джейк.

— Джоаким…

— Джейк, черт возьми! Я американец, а не бразилец.

— Джейк. — Это имя казалось чужим в устах Сары. — Сынок, пожалуйста, пойми. Я встретила твоего отца…

— Зови его Энрике или Рамирез. Но не называй моим отцом.

— Я работала в магазине. Он зашел что-то купить. Он был такой красивый, очаровал меня, и я…

— Ты переспала с ним, — холодно продолжил Джейк. — А он бросил тебя, когда узнал, что ты ждешь от него ребенка, бастарда.

— Нет, он не знал об этом.

— Почему? Почему ты не сказала ему?

У Джейка зажегся огонек надежды. Сара понимала, что он хочет услышать что-нибудь романтическое, но она уже достаточно лгала.

— Я не успела, — тихо ответила она. — Когда я поняла, что ношу ребенка, твой… Энрике уже уехал.

— И ты не могла его найти, — горько закончил он.