Дама в красном - Мартон Сандра

– А, – хмыкнул Тревис, – они плакались тебе, как плохо, что я у них не работаю?

– На самом деле мы говорили о «Холостяках за деньги». Знаешь такой ежегодный благотворительный аукцион?

– Он до сих пор проходит?

– Ага, – Пит принялся намазывать свою булку маслом. – Они говорят, что парень, которого они пошлют в этом году, всех там сделает.

– Они абсолютно правы, – вмешался один из стоящих рядом, Джон.

Пит пожал плечами:

– Они пари на него заключают. Говорят, что, учитывая список его побед, он неотразим.

– Список? – Джон потянул к себе сахарницу. – Этот парень слишком много треплется. Понимаете, о чем я? Болтать можно что угодно. Лично у меня по поводу этих побед большие сомнения. Мало у кого есть столько времени, тем более столько энергии… ну, кроме Тревиса, пожалуй.

Пит задумчиво кивнул:

– Верно. – Он выстрелил в Тревиса взглядом: – Но Тревис у нас скрытничает. Никогда не скажет, где был и с кем.

Тревис поднял глаза от чашки с кофе и усмехнулся.

– Я человек чести, – сказал он. – Обсуждать своих женщин не в моих правилах, – его ухмылка стала шире. – А вы, похоже, сгораете от любопытства?

– Но, – казалось, сдержать Пита невозможно, – все знают, что за птица наш Тревис. Секретарши постоянно обсуждают за ленчем, кого он подцепил на этот раз. Последнюю даму засекли, когда она выходила из такси как раз перед окончанием рабочего дня… – он сверкнул глазами, – и все видели, какие шикарные букеты роз Тревис дарит на прощание.

– Попрошу вас, – сказал Тревис, галантно прикладывая руку к сердцу. – Я никогда не посылаю роз. Все посылают розы.

– Тогда что ты посылаешь?

Все подняли головы. Спрашивал старый Салливан. За последние шесть месяцев он впервые подал голос.

– Те цветы, которые любит конкретная дама, – сказал Тревис, улыбнувшись. – И какую-нибудь изящную безделушку, и записку, в которой сказано…

– «Спасибо за все», – продолжил Салливан.

Все рассмеялись.

– Так что, – продолжал Пит, – я сказал этим парням из «Ханнан и Мерфи», что они, конечно, победят… но только потому, что наш человек не принимает в этом участия.

– И не собирается, – твердо добавил Тревис.

– Я так и знал. Мы все так и знали. Точно, мужики?

Позднее Тревис вспоминал, что все в комнате, даже две женщины – участницы совещания, дружно закивали, а потом, как по команде, опустили головы. Но тогда замечания Пита казались случайными.

– И что они ответили?

– Что мы все – юристы и могли бы не бросать слов на ветер.

Кто-то тяжело вздохнул. Другой хмыкнул. Старый Салливан прищурил подслеповатые глаза и откинулся на спинку своего председательского кресла.

– И… Питер?

– И… – продолжил Пит, – они бросили нам вызов. Они говорят, что мы должны выставить от нашей фирмы Тревиса.

– Не пойдет, – быстро отреагировал Тревис.

– Тогда, говорят, сразу будет видно, кто круче. – Он сделал трагическую паузу. – А фирма, которая проиграет, должна оплатить гольф-уикенд на пляже «Пиббл».

– Классно, – сказал кто-то, и внезапно в комнате поднялся дикий шум.

– Слушайте, погодите минутку, – начал было Тревис, но старый Салливан уже улыбался ему со своего конца стола и уверял его, что они знают – он не посрамит их в этой битве и обязательно утрет нос ребятам из «Ханнан и Мерфи».

«Попался», – сердито подумал Тревис. Это был заговор. Старик Салливан, наверное, был единственным непосвященным. Да какая теперь разница! И вот он тут, трусливо прячется за кулисами в ожидании, когда его, как какого-нибудь жалкого барана, поведут на заклание, на растерзание этим озабоченным дамочкам. И если его оценят на пенни меньше, чем пять тысяч – столько дали за типа от «Ханнан и Мерфи», – то он просто не переживет.

– У меня действительно нет выхода, – объяснял он до этого своему младшему брату по телефону. – В конце концов, это делается с благородными целями. Все деньги пойдут на детские больницы.

– Естественно, – сказал Слейд и вдруг фыркнул.

– Что?

– Ну, я вдруг подумал… – голос Слейда приобрел протяжное, мягкое звучание техасского говора, знакомого с детства, – как племенной бычок перед стадом телок, да?

– Это вполне законная акция, – холодно ответил Тревис и бросил трубку; потом он снова поднял ее, набрал бостонский номер Слейда и, раньше чем тот успел произнести хоть слово, добавил, что ему следовало заранее знать, что рассчитывать на сочувствие родственников не приходится.