Женский шарм - Фитч Ванесса

Однако до сих пор Лайонел никак не поощрял их, в основном имея дело либо с замужними женщинами, привлеченными его наружностью и положением в обществе, либо с дамами полусвета, не слишком заботившимися о своей репутации. Но и те, и другие редко привлекали его внимание надолго, не говоря уже о возможности вступления с ними в брак…

Однако недавно все изменилось. Ее звали Оттилия, в очередной лондонский сезон она ворвалась подобно порыву свежего ветра. Красивая, умная, очаровательная дочь священника привлекла Лайонела своей необычной искренностью. Но вскоре, стало очевидно, что Оттилия влюблена в своего опекуна графа Чаруэлла.

Уяснив предмет ее привязанности, Лайонел внес свою лепту в достижение ею счастья, и Оттилия вышла замуж за Оуэна Чаруэлла. Какая жалость, подумал баронет, хотя нельзя отрицать, что этих двоих определенно связывает нечто общее. Черт побери, он вовсе не ревнует ее к этому зануде! Просто ему не хватало как раз того, что было между ними.

Не то чтобы Лайонел верил в любовь или тому подобную чепуху, но графа и новоиспеченную графиню, без сомнения, объединяла дружба, основанная на общности интересов, товариществе и обыкновенной привязанности друг к другу, то есть на чувствах, столь редких в светских браках. Хоуп замедлил шаги. Как раз это ему и было нужно, но где отыскать подобное чудо?

Создавалось впечатление, что все лондонские женщины либо алчные шлюхи, либо просто безмозглые дуры. Впрочем, большинство деревенских барышень тоже оказывались не слишком умными, а к тому же еще и весьма невзрачными. Отыскать свою собственную дочь священника представлялось ему не проще, чем белую ворону. Второй такой женщины, как Оттилия, казалось, не существовало вовсе, и Лайонел начинал бояться, не упустил ли он последней возможности и не обречен ли на то, чтобы либо остаться бездетным, либо остановиться на одной из своих жадных до денег светских знакомых. Ему очень не хотелось ни первого, ни второго.

Лайонел уже подошел к своему погруженному в темноту особняку, но настроение не улучшилось. После импровизированного празднества, устроенного сегодня слугами в честь его дня рождения, он предоставил всем им свободный вечер. Отправиться ко сну он может и не пользуясь услугами камердинера, дворецкого и обычно слоняющихся в холле лакеев. Собственно говоря, баронет Хоуп был даже рад своему временному одиночеству.

Войдя в темный и безлюдный дом, Лайонел, не ощущая никакой угрозы, снял перчатки и небрежно бросил их на элегантный столик розового дерева. Его репутация как человека жесткого и безжалостного была известна не только в политических сферах, но и в гораздо более широких кругах, поэтому даже мошенники всех мастей обычно не удостаивали его своим вниманием.

Однако столь грозную репутацию он заработал как раз благодаря тому, что никогда не позволял себе расслабляться. Вот почему, войдя в кабинет, Лайонел сразу насторожился. По спине пробежал холодок нехорошего предчувствия, и он осторожно двинулся к столу, в ящике которого держал пистолет.

– Стой на месте! – прозвенел чей-то голос, и из тени плотной занавеси появилась человеческая фигура.

При виде перепачканного парнишки Лайонел Хартфорд чуть было не рассмеялся, хотя в направленном на него оружии не было ничего смешного. Осмелившийся угрожать баронету Хоупу в его собственном доме мальчишка был либо до безрассудства смел, либо просто глуп. Заинтригованный, Лайонел недоуменно поднял бровь.

– Ты надумал меня ограбить? – удивленно спросил он.

Его вопрос, казалось, привел в замешательство грабителя, чьи спутанные волосы и неловко сидящая одежда выглядели равным образом нуждающимися в воде и мыле.

– Я не преступник. Это вам придется ответить за свои преступные дела!

Преступные дела? Не обращая больше никакого внимания на находящийся в необычайно маленькой, но твердой руке пистолет, Лайонел с любопытством наклонил голову.

– А что, собственно говоря, вы имеете в виду, молодой человек? Мою оппозицию законопроекту, который…

– Меня не интересует ваша политика. Я имею в виду вашу мораль, вернее отсутствие таковой!

Отсутствие таковой? Слова юноши поразили баронета, заставив взглянуть на незваного гостя более внимательно. Тот держался прямо и твердо, расставив ноги, как и полагается, принимая хорошую позицию для стрельбы. И все же было в нем что-то странное, хотя что именно, Лайонел понять не мог.