Вернись, любовь! - Чайлд Морин

За столом воцарилось гробовое молчание.

— Ну знаешь, — проговорил наконец Коннор, с нескрываемой тревогой поглядывая на братьев.

— Девяносто дней? Исключено. — Предложение брата, казалось, шокировало Эйдана.

— Речь идет только о трех месяцах, — подчеркнул Лайам, лукаво улыбаясь. — Что, непосильная задача? Вот я дал воздержание на всю жизнь.

Эйдан содрогнулся.

— Сумасшествие какое-то! — покачал головой Коннор.

— А в чем, собственно, проблема? — встрепенулся Лайам. — Боитесь попробовать?

— А кому, черт побери, захочется такое пробовать? — спросил Эйдан.

— Три месяца без секса? Невозможно. — Брайан пристально посмотрел на Лайама.

— Наверное, ты прав, — кивнул старший брат с улыбкой, принимаясь за следующую порцию пива. — Вы бы все равно не выдержали. Женщины так и вьются вокруг вас с самой средней школы. На три месяца вас не хватит.

— Мы не говорили, что нам это не под силу, — проворчал Коннор.

— Но и не дали согласия, — заметил Эйдан, в панике переведя взгляд с одного брата на другого.

— Разумеется. Я понимаю, — отозвался Лайам. — Ваши слова подтверждают истину о том, что священник тверже любого из солдат морской пехоты.

Ну уж с таким утверждением близнецы смириться не могли, и всего через несколько секунд братья ударили по рукам. Тройняшки приняли самый серьезный вызов в своей жизни.

Как брат подбил их на такое необычное пари, Брайан не мог понять даже потом. Но ему стало совершенно ясно, что Лайам ошибся с выбором профессии. Ему бы стать продавцом машин, а не священником.

— Итак, никакого секса в течение девяноста дней, — подытожил Брайан, переглядываясь с братьями. Двое других близнецов Райли радовались не больше его. Но разрази его гром, если он видел достойный выход из положения, при котором они трое не выглядели бы слабаками. — Проигравший лишается своей доли.

— А если вы все проиграете, — весело уточнил Лайам, — у моей церкви появятся деньги на новую крышу.

— Мы не проиграем, — заверил его Брайан. — Райли не сдаются без боя.

— Рад слышать, — сказал Лайам. — Осталось обсудить наказание проигравшему.

— Какое еще наказание? — Брайан настороженно взглянул на старшего брата.

Лайам улыбнулся.

— Ты это все заранее продумал, да? — догадался Коннор.

— Скажем так: я немного размышлял об этом.

— Самую малость, конечно, — насмешливо проговорил Эйдан.

Лайам кивнул.

— Церкви действительно нужна новая крыша, не забывайте.

— Ага. — Брайан внимательно посмотрел на брата. — Но признайся, дело ведь не только в крыше. Ты хочешь помучить нас.

— Немного воздержания еще никому не навредило! — протянул Лайам, криво усмехаясь. — Ведь я старший. Учить вас — моя обязанность.

— И тебе это всегда отлично удавалось, — пробормотал Коннор.

— Спасибо. Итак, — проговорил Лайам, довольный собой, — перейдем к штрафу. Этой придумкой, кстати, я особенно горжусь. Помните, в прошлом году капитан Галлахер проиграл Эйдану партию в гольф?

Сладостные воспоминания заставили Эйдана улыбнуться, но Брайан тотчас сообразил, к чему клонит Лайам.

— Исключено.

— Галлахер так хорошо смотрелся в своем наряде! Полагаю, ребята, это как раз для вас. Проигравшим придется нацепить на себя лифчики из кокоса и юбку из травы и прокатиться в таком виде по военной базе в автомобиле с откидным верхом, — сказал Лайам и уточнил:

— В День Боевого знамени.

Это был единственный день в году, когда все высокопоставленные офицеры с членами своих семей прибывали на военную базу, чтобы присутствовать на торжественной церемонии. Да, унижение будет неслыханным.

Эйдан и Коннор тотчас запротестовали, но Брайан лишь безмолвно смотрел на Лайама. Когда оба его брата-близнеца угомонились, он сказал:

— Хорошо, старший брат, а в чем заключается твое участие в сделке? По-моему, ты единственный ничем не рискуешь.

— Я рискую новой крышей. — Лайам снова поднял свою кружку с пивом и, сделав еще один большой глоток, посмотрел на каждого из братьев. — Моя ставка — мои две тысячи пятьсот. Если одного из вас хватит на три месяца, он получит все.

Если вы все продуете, а в этом я почти уверен, деньги отойдут храму, и у меня будет новая крыша.

У нас. — Он нахмурился. — То есть у церкви.

— А как ты узнаешь, выдержали мы или нет?

— Полагаюсь на ваше слово. — Лайам улыбнулся. — Мы никогда не лжем. По крайней мере, друг другу.