Время для откровений - Морган Сара

— Ты закончила?

— Я еще только начала. Ты слишком самонадеян и хочешь все решать сам. Неудивительно, что твоя невеста-девственница сбежала от тебя в пустыню.

— Прекрати ее так называть.

— Скажи-ка, а ты действительно просил ее стать твоей женой? Или просто нанял устроителей свадьбы, а ей при случайной встрече мимоходом обронил, что вы такого-то числа женитесь? А может, ты вообще забыл ее обрадовать, и она до сих пор не знает, что скоро пойдет под венец?

— Ладно, я первый готов признать, что неправильно сделал тебе предложение, но при тех обстоятельствах…

— «Неправильно»? Да ты мне его вообще не сделал! Не было никакого предложения, были одни лишь предположения. — К ней снова вернулись пережитые злость и унижение. И ужас. Тогда она едва не потеряла все, что у нее было. — Ты предположил, что я, как и любая на моем месте, обязательно скажу тебе «да», ведь так? Но никакие обстоятельства не могут оправдать такую самонадеянность!

— А даже если эти обстоятельства и были, ты бы все равно не стала о них слушать.

— Да я впервые услышала о твоем «предложении» не от тебя, а от одного из своих важнейших клиентов, когда он позвонил, чтобы расторгнуть наш контракт, потому что услышал, что я собираюсь оставить дело. И услышал он это не от кого-нибудь, а именно от тебя. Ты сказал: как только я выйду замуж, я перестану работать. Из-за тебя я потеряла этого клиента, а могла потерять и всю фирму. Фирму, которую сама создала буквально из ничего. — Эйвери до сих пор было страшно об этом думать. — Вот чем обернулся для меня наш «роман», а теперь ты удивляешься, что я и слышать не хочу о романтике?

— Я ему сказал совсем не это.

— А что же? Когда Ричард отправился со своим заказом, — позволь уточнить, огромным заказом, — в другое место, он был вполне уверен в том, что слышал от тебя именно это. А за этим заказом обязательно последовали бы и другие, но вместо того, чтобы их выполнять, мне пришлось объяснять весьма озадаченным людям, что все совсем не так и я вообще не собираюсь ни за кого выходить замуж.

— Да, и тем самым унизила меня.

— Нет, Мал, это ты меня унизил! Выставил меня какой-то жалкой дурочкой, которая ждет не дождется принца на белом коне, который наконец-то спасет ее от серого и убогого существования. Ты всегда говорил, что любишь меня такой, какая я есть, любишь мою независимость и силу. А потом так просто и небрежно захотел полностью изменить меня. Неужели ты всерьез думал, что я брошу свое дело и выйду за тебя замуж?

— Мы были вместе целый год. Я думал, ты мне доверяешь. И мы были счастливы.

— Мы были счастливы, пока ты не попытался отобрать у меня мою жизнь. «Когда она выйдет замуж, у нее не останется времени устраивать ваши вечеринки». Ведь именно это ты и сказал?

Мал немного помолчал, а потом признал:

— Да, но на то были причины.

— И мы оба отлично их знаем. Ты обязан все держать под контролем. Ты привык приказывать с тех пор, как мог более-менее внятно связать два слова, и просто не умеешь по-другому. Но я не собираюсь никому подчиняться. Черт, зачем мы вообще сейчас об этом говорим? — Чувствуя, что у нее начинает щипать в горле, Эйвери повернулась к машине, но Мал поймал ее за руку. — Отпусти. И вообще, сейчас моя очередь вести.

— Мы еще не договорили.

— А по-моему, мы и так сказали больше, чем нужно.

— Я готов признать, что поступил не совсем верно с Ричардом Кингстоном, но обстоятельства…

— Никакие обстоятельства не могут оправдать мужчину, говорящего о своей будущей жене со всеми, кроме той женщины, что он решил взять в жены.

Мал все еще не отпускал ее руку, и Эйвери попробовала отстраниться.

— Ты плачешь?

— Глупости, просто мне в глаза попал песок. Если ты не заметил, здесь вообще очень много песка.

— Заметил, но на тебе очки.

— Ну, видимо они не слишком помогают в таких случаях. — Эйвери быстро уселась за руль, пытаясь взять себя в руки. И зачем она только напросилась с ним ехать? Да еще в пустыню, так тесно переплетающуюся с воспоминаниями о Мале, что один вид величественных барханов навевал на нее грусть.

Впервые приехав в Зубран, она влюбилась. Причем дважды. Один раз — в саму страну с песчаными пляжами и вечно меняющимися, но при этом неизменными дюнами. А второй — в мужчину. И два этих образа так тесно сплелись в ее сознании, что она просто не могла представить себе одно без другого. Мал был частью этого мира, а этот мир был частью его.