Бабочка и огонь - Нортон Хельга

— Да, я заметил… Они словно сиамские близнецы — все время вместе. — Питер засунул большой палец под пряжку ремня и пристально посмотрел на Аду. — Значит, ты их опекун?

— Билли, — продолжала она, — похоже, уже привык и смирился с несчастьем, но Бак… Он ужасно горюет. И еще он очень боится, что придется вернуться к миссис Галлахер.

— Как это?

— Она заботилась о детях некоторое время после несчастного случая.

— А чем она плоха?

— Тетка всегда во всем права. Терпеть не может, если ей начинают возражать. Для нее не существует чужого мнения — всегда все решает только она сама. Проблема в том, что я учила детей дома, потому что они не выносят, когда их разлучают. Миссис Галлахер считает, что мальчикам будет лучше в частной школе. Но они не хотят туда. И я их понимаю. К тому же, она… чересчур строгая.

— Строгая — это хорошо.

— Когда ты встретишься с ней, то все поймешь. — Ада тяжело вздохнула. — Самое страшное, что она хочет забрать у меня детей через суд. А у меня, как назло, туго с деньгами. Сестра с мужем перевели деньги со страховки на детский счет. Миссис Галлахер удалось заморозить его. Она боится, что я воспользуюсь этими деньгами…

Питер задумался. Теперь ему все стало ясно. Ада, действительно, нуждалась в помощи.

— И поэтому ты решила найти себе мужа?

— Разумеется, я бы не вышла замуж ради вечерних десертов, если ты это имеешь в виду, — сказала она, глядя прямо ему в глаза. — Причиной брака послужила подлая деятельность миссис Галлахер. Потому что вместе с мужем я бы выбила у нее почву из-под ног.

— А без мужа?

— Я бы ей проиграла, — нехотя призналась Ада.

— Хорошо, — кивнул он, после недолгого раздумья. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя и твоих ребят от миссис Гарпии.

— А я буду честно выполнять свою часть нашего договора. — Она протянула к нему ладони, и их руки встретились.

— Ты знаешь, — он легонько притянул ее к себе, — что спутала все мои планы?

Она, конечно, услышала скрытую досаду, но только опустила ресницы и улыбнулась. Тон, которым был задан вопрос, наводил ее совсем на другие мысли… В глазах Питера вспыхнуло желание, такое откровенное и сильное, что Ада не могла не отреагировать на этот мужской призыв. Сердце в ее груди застучало, как безумное, а ноги так ослабели, что она не могла сдвинуться с места.

— Питер… — прошептала Ада.

— Я знаю, знаю…

Он тихо засмеялся и, наклонившись, нежно поцеловал Аду в шею. Она вздохнула, закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Всей своей сутью Ада ощутила неодолимую силу, мужскую мощь Питера. А он, обнимая это хрупкое создание, чувствовал себя ее повелителем.

— Ты сводишь меня с ума, — шептал он, проникнув под легкую, почти прозрачную ткань блузки, и расстегивая бюстгальтер.

Но этого оказалось слишком мало, блузка все равно мешала. И Питер, не теряя времени, снял ее с Ады и отбросил в сторону.

— Питер…

— Не надо ничего говорить. Молчи.

— Но мы не можем сейчас… Луиза и дети ждут.

— Пусть подождут.

— Но они могут вернуться.

— Я закрою дверь.

Руки Питера становились все настойчивей, и Ада, слабея, уже готова была уступить.

— Ты не знаешь Луизу, она не оставит нас в покое.

— Мы повесим табличку «Не беспокоить», и твоя Луиза все поймет.

— В этом все и дело…

— Забудь о ней!.. — В голосе Питера послышалось нетерпение. — Пусть она катится к черту, твоя подруга. У нас с тобой важное дело…

Жгучее желание пьянило обоих, словно терпкое вино. Это было странно, удивительно… и прекрасно. Еще вчера они ничего не знали друг о друге, а сегодня…

— Ты самая прекрасная женщина на свете. — Питер целовал Аду с все возрастающим пылом. — Ах, если бы не дети… Все было бы просто чудесно!

Эта, на первый взгляд, невинная фраза в один миг разрушила ее иллюзии. Вся страсть Ады мгновенно испарилась. Неужели Луиза все-таки права?

— Сейчас же откажись от своих слов! — прошептала Ада в отчаянии. — Ты так не думаешь!

Только через минуту он осознал, что допустил промах, и понял, что Ада вышла из любовной игры.

— Что ты имеешь в виду?

— Возьми назад свои слова насчет детей…

— Хочешь, чтобы я лгал? — резко отстранился Питер. — Ты желаешь услышать, что твои дети мне дороже жизни? Но это не так, дорогая. Ты требуешь невозможного. Я не хочу обманывать тебя. Поэтому давай прекратим наш бессмысленный спор. Сказать по правде, если бы не этот вздор, я был бы чертовски счастлив.