Одинокий орел по имени Бернардо - Гордон Люси

В статье нашлось место и для нее. Ее описывали как «днем одержимого работой доктора, а по вечерам девушку, умеющую развлечься». На фотографии она, возбужденная, в открытом платье, танцевала румбу. Окружающая обстановка позволяла определить, что это ночной клуб, где веселятся богатые.

Другие снимки. Она за рулем автомобиля — предмета ее гордости, источника наслаждения. Врач, живущий на зарплату, не мог бы позволить себе такую машину. Как и дом в самой дорогой части Лондона.

— Ты никогда не говорила мне об этом, — мрачно продолжал он.

— Я не обманывала тебя. Просто мне не приходило в голову, что это важно.

— Но вчера ты меня обманула. Не сказала о деньгах, которые отец дал тебе. Интересно, ты долго еще собиралась утаивать правду?

— Ты так говоришь, будто я стыдилась признаться тебе, — сердито фыркнула она. — Но я не совершила преступления, оказавшись богатой.

— Нет, но ты должна была быть честной со мной. Не позволять мне дурачиться, мечтать о женитьбе на тебе, о нашей совместной жизни.

— Когда я должна была все сказать тебе? — в негодовании воскликнула она. — В день приезда? По-твоему, когда мы встретились в аэропорту, мне следовало сказать: «Держитесь от меня на расстоянии. Я слишком богатая для вас»? Откуда я могла знать, что это будет иметь значение? Ты и сам не очень-то беден.

— Богата семья Мартелли, а не я. Я пользуюсь только минимумом, на который, думаю, имею право. И я не живу как богатый человек. Ты же знаешь, почему. Это все равно, что порвать и выбросить мою душу.

— Я понимаю это, но…

— Не можешь ты это понимать. — Бернардо побледнел и добавил: — Я и сам не до конца понимаю. Я только знаю, что должен жить так. Я хотел просить тебя выйти за меня замуж. Это тяжелое для тебя решение. Монтедоро — нелегкое место для жизни. Но я думал, что ты такая же, как я. Что ты привыкла к тяжелой жизни. И, когда есть любовь, что-то может получиться.

— Может, — с жаром подтвердила она. — Думаешь, я не знаю о тяжелой жизни? Я доктор.

— Но в конце дня ты приезжаешь домой в свои апартаменты в Мэйфере со всей их роскошью. Ты не сможешь жить на вершине горы. Сейчас ты думаешь, что сможешь. Но потом, когда будет уже поздно, ты обнаружишь, что жить там нельзя. И что тогда? Ты захочешь уехать и жить в Палермо. Или даже в Англии.

— Хорошее же у тебя обо мне мнение, — сердито проворчала она. — Будто я слабое существо, которое не умеет ни любить, ни давать.

— Нет, я так не думаю. Но я знаю жизнь здесь, а ты не знаешь. Ты видишь Монтедоро сейчас: лето, солнце, туристы. Но зимой туристы разъедутся по домам, и город погрузится в морозный туман, который проникает до костей. И ветра дуют неделями и уносят и подавляют твой дух.

— Но разве так плохо жить в Палермо? Это ведь тоже Сицилия и… — Увидев его лицо, она остановилась на середине фразы. — Впрочем, мне не стоило это говорить.

— Я рад, что ты сказала. И ты права. Почему бы тебе не жить в комфорте, к которому ты привыкла? Но я этого сделать не могу. Во мне что-то сидит, и я не могу себя преодолеть. Я должен к этому «что-то» прислушиваться.

— Ладно, я получила деньги. Так давай воспользуемся ими. Сделаем твой дом по-настоящему комфортабельным. И если зимы будут такими суровыми, мы можем на несколько недель спуститься в Палермо…

— Ты имеешь в виду, жить на твои деньги? — Он опять побелел словно полотно.

— Но если они мои, то они и твои.

— Никогда! — Слово прозвучало точно удар хлыста. — Взять у тебя деньги? Ты и в самом деле думаешь, что я способен на это?

— А почему бы и не взять? В наши дни…

Это были роковые слова. Бернардо не был современным мужчиной с современным отношением к женщине. Его душа пребывала в постоянных мучениях, с тех пор как его поглотило богатое семейство. И он будет сопротивляться словно дьявол, чтобы это больше не повторилось.

Энджи столкнулась с неизбежным конфликтом. Но еще не была готова признать свое поражение. Ее любовь стоила борьбы.

— Мы найдем способ, как с этим справиться. — Она постаралась, чтобы голос звучал уверенно. — Придумаем что-нибудь. Не можем же мы все бросить.

— Если мы поженимся, это кончится несчастьем, — удрученно произнес он. — Я не могу брать у тебя деньги, а ты не можешь прожить без них. Однажды ты поедешь в Англию навестить семью и не вернешься. И я… — Он пожал плечами.

— Что будешь делать ты? — прошептала она.