Одинокий орел по имени Бернардо - Гордон Люси

Он долго молчал.

— Думаю, последую за тобой.

— Ну тогда, если ты… — Она неправильно поняла его.

— Ты не понимаешь, — яростно прошипел он. — Это говорит только о том, как сильно я тебя люблю. Я готов перестать быть мужчиной и превратиться в побитого пса, который ползет за тобой и умоляет позволить ему остаться на любых условиях. Ради тебя я способен повернуться спиной к тем, кто нуждается во мне, и попытаться вести твой образ жизни. И за это с каждым днем я все больше буду ненавидеть и презирать себя.

— Ты в самом деле думаешь, что я позволю этому случиться? — Она побледнела. — Ты думаешь, будто я хочу, чтобы ты, в соответствии со своими понятиями, перестал быть мужчиной? Я собиралась бросить все, чтобы быть здесь рядом с тобой. Я хотела гордиться любовью к мужчине, который стоил такой жертвы. Но ты…

— Хватит! — в ярости закричал он. — Не говори больше ничего.

— Я и не собиралась. Что еще можно сказать?

Она повернулась и выбежала из дома. Целый час гуляла по улицам и думала: что же случилось? Нет, нет, просто ей приснился дурной сон. Она вернется, и он с улыбкой встретит ее. Она бросится ему в объятия, и они вместе будут планировать свою будущую жизнь.

Но, вернувшись в Резиденцию, она заметила, что он с тревогой наблюдает за ней. И с ноющим сердцем поняла, что ничего не изменилось. Он совершает поступок, который разрывает его на части. Но он доведет его до конца. Потому что он такой, какой есть. И ничего поделать с этим не может.

Она бросилась в его объятия.

— Прости за то, что я наговорила, — прошептала она.

— Скажи, что ты любишь меня, — хрипло попросил он. — Попытайся не ненавидеть меня. Пойми, у меня нет выбора.

* * *

Ей незачем было дольше оставаться на Сицилии. По настоянию Баптисты Хедер откладывала свой отъезд, а Энджи заказала билет на самолет Палермо — Лондон. Бернардо отвез ее в аэропорт. В печальном молчании они ждали, когда объявят ее рейс. Словно на похоронах.

Наконец наступил момент, когда ей пора было идти к самолету. Он оставался за барьером для провожающих.

— Прости меня, — хрипло проговорил он. — Я бы сломал все барьеры, если бы мог. Но они сильнее меня. Я по-прежнему люблю тебя. Я никогда не полюблю другую женщину. Но у меня нет сил идти против внутренних запретов.

Она не ответила. Лишь молча гладила его щеку и смотрела нежными, ласкающими глазами. Он коснулся губами ее ладони. Сейчас он казался больным и подавленным своей болью. Будто все силы вытекли из него. С другим мужчиной она могла бы надеяться, что в последний момент он уступит. Но ждать уступок от Бернардо… Каким бы сокрушенным он ни казался, он оставался крепким как сталь. И упрямым.

— Бернардо… — прошептала она.

— Уходи, — попросил он. — Уходи, прежде чем разорвется мое сердце.

* * *

Энджи откладывала до возвращения в Англию выбор места работы. Но через час после приземления согласилась практиковать в клинике отца. Главная причина ее решения — немедленно приняться за дело, чтобы не оставалось времени на размышления.

Она приняла правильное решение. Работа в клинике Уэндхема требовала отдачи всех сил. Отец не принадлежал к числу тех врачей, что ищут только знаменитых пациентов и назначают самые высокие цены. Харвей Уэндхем был блестящим хирургом. Он заслужил репутацию лучшего в своей области и хотел тренировать дочь, как своего ассистента. Его требования заполнили ее жизнь.

Но оставались вечера… Постепенно работа в клинике перестала быть волшебством, спасающим от несчастья. Шаг за шагом она овладевала мастерством, с ростом требований возрастало ее искусство. Отец был в восторге. Братья поздравляли ее. А она, пожиная успех, чувствовала себя потерянной в ужасной пустыне.

Как всегда, она не испытывала недостатка в поклонниках. Кому-то разрешала угостить ее обедом, кому-то — пригласить на танец. Раньше светски воспитанные молодые люди очаровывали ее, пусть на короткое время. Теперь же она сравнивала их с мужчиной, который не умел себя вести в компании и говорил то, что думал, даже если это обижало людей. Сравнение было не в их пользу. После первого свидания она никогда больше не встречалась с очередным поклонником.

Что бы она ни делала, все казалось ей бессмысленным. Иногда даже работа. Она выполняла ее так хорошо, как могла, потому что это было в ее характере. Но не испытывала удовлетворения, которое помогло бы ей пережить тоску, стереть мучительный образ Бернардо.