Горячая любовь холодной блондинки - Кауфман Донна

. — Может, тебе стоит попробовать стать счастливой? — сказал он тихо. — А остальное придет. Бери пример с тех, кто тебе важен. А другие не имеют значения.

— Я стараюсь, Ник. Это куда сложнее, чем казалось вначале.

— Может, ты хочешь сразу слишком многого. Не лучше ли сосредоточиться на мелочах? Шаг за шагом. И все получится.

— Надеюсь.

— Можно тебя спросить? — Он притянул Санни ближе, не отпуская ее плеч. — Ты действительно хочешь уйти из ресторана?

— Не знаю. Но я не хочу бросать квартиру и вообще уезжать отсюда. Мне нравится твоя семья. Нравится здесь.

— Ладно. Один шаг сделан. Можно кое о чем попросить?

— Смотря о чем.

— Ты не можешь остаться до конца месяца? Тогда мне будет легче найти замену. Конечно, если ты передумаешь, можешь оставаться, сколько захочешь.

— То есть я прошла испытание, а?

— У меня сложилось впечатление, что ты можешь пройти любое испытание, стоит тебе как следует захотеть.

Она ухмыльнулась.

— Спасибо. Лучшего комплимента я не получала. Я остаюсь. Подумаю, каким должен быть следующий маленький шаг.

— Можно внести предложение? Тебе бы не хотелось меня поцеловать? У некоей Санни Чендлер, женщины, что стоит прямо передо мной, не появится ли подобное желание?

На мгновение она замерла, переваривая только что произнесенные им слова, потом качнулась вперед, откликаясь:

— Да.

— Слава богу. С момента нашей встречи я сам не свой от желания попробовать твой рот на вкус. — Он опустил голову и осуществил желаемое.

Глава восьмая

Когда минутой позже Ник поднял голову, оба с трудом перевели дыхание.

— Я… — она прокашлялась, — я… это еще один маленький шаг.

— Ага. — Ник не мог подшучивать или оставаться холодным. Рот Санни Чендлер оказался чем-то невообразимым. — В мире не найдется шеф-повара, способного сотворить блюдо, что вкусом сравнится с тобой.

Она рассмеялась.

Весь его мир пошатнулся, а она смеется. Но ее глаза сияли, и Ник обнаружил, что смеется с ней вместе.

— Эй, я не так часто прибегаю к поэтическим сравнениям. — Никогда. Никогда ему и в голову не приходило говорить такие слова.

— Строка недурна.

— Строка? Я не по этой части. — Она вопросительно подняла бровь, и он уступил. — Ну ладно, в возрасте Джо, возможно. Но мне никогда не требовалось прибегать к стихотворным упражнениям для общения с женщинами.

Ее глаза чуть потемнели. Отлично.

— Мои извинения. Предполагаю, что вторглась в запретную…

— Не надо предполагать со мной, Санни. Честно — значит честно. Я стараюсь вести себя с тобой так же. — Он коснулся ее лица, пытаясь заглянуть в глаза. — Я говорил, что думаю. Твой рот… изысканное лакомство.

К его удовольствию, она покраснела. Он провел пальцем по ее щеке.

— Можешь удивляться. Я вообще-то… ты… ты действительно… твой поцелуй… — Она оборвала себя смехом. — Твой поцелуй, видимо, оказывает на меня такое действие. Язык заплетается.

Он улыбнулся, склонил голову.

— Позволь мне его освободить. — Второй поцелуй оказался не хуже первого. Вроде Ник и знал, чего ожидать, но когда он наконец заговорил, голос его сорвался. — Словно пиршество из семи блюд, а я все равно не насытился.

Ее щеки снова расцвели румянцем. В тон к губам — алым и влажным после его поцелуев. От него потребовалось невиданное усилие, чтобы не сгрести ее в охапку и не отнести в спальню. Свою.

— Ты… — ей пришлось кашлять, чтобы прочистить горло — ты просто прирожденный поэт. Не ожидала, что ты можешь быть таким милым.

— Милым? Я не собирался быть милым. — По правде, он никаким быть не собирался. О том, чтобы выкинуть ее прочь из своей жизни, речи уже не шло.

— Наповал сражающим. Если так пойдет и дальше, я привыкну, что меня сравнивают с едой.

— Блюдами итальянской кухни. — Кончик его пальца обвел ее нижнюю губу — прикосновение, моментально вознагражденное непритворной дрожью. — Еда — слишком обыденное слово. — Санни отстранилась от его руки, но он не позволил ей отвести взгляд. — Знаю, что не имею права строить предположения относительно тебя, Санни, но твой вид вызывает чудные ассоциации. А вкус лишь подтверждает их.

После его слов на ее губах неожиданно заиграла улыбка, которую иначе, как подначивающей, назвать было сложно. Хм. Точно, в глазах мелькнули чертенята. В этом она вся. Никогда не знаешь, чего ждать дальше.