Требуется мужчина - Маккензи Мирна

Как только Виктория вошла в дом, тут же раздался звонок. Она открыла дверь и увидела на пороге Калеба, который закрыл собой почти весь дверной проем. Он явно злился.

— Прогуляемся? — спросил он мягко, но без улыбки на лице.

Прогуляемся. Это прозвучало как приказание. Виктория не любила приказов, но заметила беспокойство в его глазах и вспомнила, что сама нагрузила его своими проблемами.

Виктория взяла Калеба под руку, и они пошли гулять.

— Куда мы идем?

— На нейтральную территорию.

— На нейтральную? Мы собираемся спорить?

Калеб посмотрел на Викторию и улыбнулся.

— Перепалка в лучах заходящего солнца, — сказал он.

— Ясно. Я, наверное, чем-то обидела тебя.

— Не обидела.

— Оскорбила?

— Нет. Ты не скажешь того, что обычно говорят женщины в этом городе.

— Они говорят плохие вещи, потому что не знают тебя, — горячо сказала Виктория.

— Это вы не знаете меня, мисс Холбрук, — сказал он, называя ее официально, чего она не терпела.

Этого хватило, чтобы вывести ее из себя.

— Да, наверное, не знаю. Просто ты был так добр ко мне в последнее время...

Он остановился и повернулся к ней. Они стояли перед парком Гейтвэй.

— Виктория, — сказал он, вздохнув. — Извини, но, черт возьми, ты сводишь меня с ума. Ты много лет живешь одна, у тебя процветающий бизнес, ты представитель здешнего общества, ты — умная женщина... так мне кажется... но совершенно ничего не знаешь о мужчинах. Они приходят к тебе в магазин и покупают книги. Ты неверно представляешь себе, какие мы, под словом «мы» я подразумеваю мужчин. Мы чувствуем, когда нам доверяют и пользуемся этим, чтобы получить то, что нам нужно.

— Ты же не воспользовался тем, что я доверяю тебе, — сказала она.

Калеб не ответил.

— Я не святой, Виктория, любой скажет тебе это.

Виктория рассердилась.

— Я просто не буду с ним разговаривать.

Калеб засмеялся.

— Виктория, ты каждый день разговариваешь с этими людьми. Они твои покупатели, твои друзья.

Виктория скрестила руки на груди.

— То что ты встречаешься со многими женщинами, еще не значит, что ты плохой человек. Почему ты постоянно предостерегаешь меня? — Вдруг Виктория удивленно раскрыла глаза. Она поняла, в чем дело. — Ты видел мое новое объявление?

— Я — владелец газеты и главный редактор. Все новости проходят через мои руки.

— Мне не нужно было печатать его в «Газете», но я об этом даже не задумалась. — Она развела руками, как бы говоря «ну что поделаешь»?

— В какие газеты ты еще отправила свое объявление? — медленно спросил Калеб.

— Это неважно. — Виктория пошла по дорожке парка.

— В какие газеты и сколько их? — Калеб догнал ее.

— В двадцать или около того, — сказала Виктория.

— В двадцать? — Калеб остановился, как вкопанный. Он взял руку Виктории. — В двадцать газет? В первый раз тоже было столько?

— Нет. — Ее пальчики казались ему такими маленькими. И Виктория почувствовала, как сильно мужчина и женщина отличаются друг от друга. Он был большим, а она маленькой, он был сильным, а она — слабой. Смотря на него, ей хотелось придвинуться к нему, положить голову на грудь и спросить, как же ей достичь своей цели. Но она не хотела показывать свою слабость. — Первый раз я послала в десять газет. Просто... просто я хочу, чтобы все поскорее закончилось.

— Виктория, ты же не хочешь этого делать. Правда? Ты не хочешь отдаваться незнакомцу.

Она действительно не хотела этого, но слишком долго притворялась, что у нее все хорошо в жизни.

— Не езди опять в Дэлловей, — сказал ей Калеб.

— Мне нужно поехать туда.

Калеб медленно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Ты не поедешь. Мы сделаем по-другому.

Виктория застыла и прижалась головой к его плечу.

— Что ты имеешь в виду?

Калеб вздохнул, помолчал немного.

— Думаю, ты понимаешь.

Неожиданно Виктория представила себе всех тех женщин, с которыми Калеб спал в других городах. Но он спал с ними, потому что хотел их, потому что они зажигали в нем желание, а не потому что ему было их жаль. Она посмотрела Калебу в глаза.

— Ты делаешь это из жалости?

Калеб рассмеялся.

— Виктория, вот уж в чем ты можешь быть уверена, так это в том, что я не делаю такие вещи из сострадания.

— Тогда почему?

Калеб помолчал.

— Если честно, то сам не знаю. Или почти не знаю. Я не хочу, чтобы у тебя были потом проблемы. Я не могу работать, мне все время хочется влепить этим незнакомцам промеж глаз. Уверен, ты сама не хочешь, чтобы так называемый отец ребенка имел право встречаться с ним.