Домик на побережье - Вуд Сара

А потом ей предстояло заняться стиркой, испечь пирог и до обеда починить покосившийся забор!

Триш поспешила домой. Навстречу выбежала взволнованная Люси.

– П-п-п…

Триш взяла ее за руки.

– Успокойся, – сказала она и, вспоминая слова Адама, добавила: – Вдохни несколько раз.

Энергично махая рукой в сторону кухни, Люси сделала глубокий вдох и выговорила:

– Это твой д-д-д-д…

Раздался привычно громкий голос бабушки:

– Слава Богу, вы здесь! Она ходила такая расстроенная!

Триш бросилась в дом. Перед ней стоял Адам.

Она не знала, что сказать.

– Я уговорила его остаться на десять дней. Надеюсь, этого хватит, – загадочно проговорила бабушка.

Триш смотрела на смущенного Адама.

– Напрасно ты приехал, не заказав комнату заранее, у меня могло быть все занято, и тебе пришлось бы искать ночлег.

– Не думаю, – спокойно возразил он. – Уверен, у твоей бабушки нашлось бы для меня место.

Судя по тому, какими многозначительными взглядами они при этом обменялись, Адам не лгал. Возмущенная такой наглостью, Триш поняла, что просто не в состоянии находиться с ним под одной крышей. Придется ему уйти. Как только они останутся одни, она ему задаст!

– Ну, нам пора. – Бабушка была просто неисправима.

– Увидимся позже, Люси, – сказал Адам, чем немало удивил Триш.

– Х-х-хорошо! – ответила Люси.

Триш изумленно обернулась. Люси с восторгом смотрела на Адама, раскрасневшись от удовольствия. А сам Адам… Что-то больно кольнуло у нее в груди. Только однажды она видела его таким открытым и нежным – когда они занимались любовью.

– Люси постелет тебе постель, – сдержанно проговорила она, с опозданием вспомнив, что вообще-то собиралась выгнать его вон.

– Она уже все приготовила, – сказала бабушка. – Ты не можешь лишить Люси такой возможности. Адам будет учить ее работать на компьютере. Настоящие уроки! Что скажешь?

Глубоко вздохнув, Триш взглянула на счастливое лицо Люси и поняла, что не сумеет испортить той праздник. Однако Адаму она недвусмысленно дала понять, что разгадала его хитрость.

– Прекрасно, это очень пригодится, – холодно отозвалась она. – А теперь простите. У меня полно дел.

– Мы с Люси идем собирать яйца, – сказала бабушка. – То есть она будет собирать, а я подержу корзину. А потом наберем клубники, и я буду учить ее варить варенье. Видишь, я все предусмотрела. Я ведь знаю, что вам захочется поговорить наедине.

– Ничего подобного! – сердито воскликнула Триш, заметив, как Адам и бабушка обменялись многозначительными взглядами.

Определенно, они сговорились, мрачно подумала она. Триш сжала кулаки, замирая от страха при одной мысли о том, что могла наговорить ему бабушка. А вдруг он знает, что она рыдала в подушку чуть не каждую ночь? Что она почти ничего не ела? Что однажды бабушка нашла ее сжавшейся в крохотный, жалкий комочек на кровати, где был зачат ее ребенок?

Триш побледнела от ужаса. Адам – последний, кому она стала бы поверять свою тайну! И зачем только бабушка вечно суется не в свое дело?

– Нам надо поговорить, – немного смутившись, сказал Адам. – Исчезните, миссис Хикс. Я позову, когда вы снова понадобитесь.

Бабушка удалилась, нисколько не обиженная таким фамильярным обращением. Ах подлиза! Как он сумел расположить ее к себе!

Триш сделалось не по себе оттого, что теперь они с Адамом оказались наедине.

Она нервно сжалась. Он почти наверняка знает, что с ней было после его отъезда. А это козырь в его руках. Чувствуя, как горло судорожно сжимается, она посмотрела ему в глаза.

– Меня удивило, что ты вернулся.

– Меня тоже, – ответил он, словно не был уверен в том, что делает.

– Зачем же тогда приехал? – голос ее дрогнул.

– Есть одно незаконченное дело. – Он замолчал и добавил: – Ты… хорошо выглядишь.

Триш с вызовом взглянула на него.

– У меня и вправду все отлично.

Пришел посмотреть, как она? – презрительно подумала Триш. Самый подходящий момент, чтобы сказать о ребенке. Нет, невозможно. Слишком смело: «И кстати, я беременна!» Она ни за что не сможет вот так, невзначай, обронить подобную фразу. Это слишком важно. Нужно хорошенько подумать и разобраться в своих чувствах, прежде чем вовлекать в это Адама. Ведь такой поворот дела может расстроить их отношения с Луизой.

Занятая собственными мыслями, она прослушала его слова.

– …и хочу рассказать тебе, чем я был занят.

Триш едва не открыла рот от изумления. Он что, собирается излагать все подробности своего примирения с Луизой? За кого он ее принимает – за мазохистку?