Ты красива, поверь - Берристер Инга

Подняв глаза, Элинор обнаружила, что в спальне горит свет. Что ж, хорошо, хоть электричество дали. И тут она вспомнила, как вчера работала до изнеможения, пока, наконец, не смогла заснуть.

И еще – Рей уехал.

В душе Элинор появилось острое чувство пустоты, и она тут же на себя разозлилась. С какой, стати она так переживает? Радоваться надо, что он больше не будет стоять над душой. Но Элинор почему-то не радовалась. Она поглубже зарылась в одеяло, стараясь справиться с растущим чувством страха.

Ей вовсе не нравились собственные ощущения. В ее жизни не было места для глупых детских мечтаний. А как же ее воля, которую она культивировала в себе все эти годы, приучаясь вовремя останавливаться?

Останавливаться? Перед чем? Перед желанием, чтобы Рей Парриш был рядом? В ее объятиях?

Ну, уж нет!

Этот беззвучный протест болью отозвался в ее душе. Что она с собой делает? Рею она на дух не нужна. Ну, подумаешь, сказал ей пару комплиментов, это для него в порядке вещей. А она от этого так разволновалась, словно… в общем, как женщина, слишком долго скрывавшая свою чувственность и вдруг обнаружившая, что больше прятаться от себя не в состоянии.

Одной мысли о нем было достаточно, чтобы по ее телу побежали мурашки, грудь налилась сладкой болью, а мышцы мучительно сжались. Вся, дрожа, Элинор откинула одеяло и вылезла из постели.

Внезапно она остро осознала бунтарские настроения своей героини. Что ж, как бы там ни было, Рей Парриш оказал положительное воздействие на ее работу, грустно думала Элинор, принимая душ и одеваясь.

В кухне по-прежнему было восхитительно тепло. Удивительно, как это бойлер продержался так долго. И когда она успела притащить сюда вон ту корзину с топливом?

Надо же до такой степени лишиться памяти, подумала Элинор, качая головой, и принялась наливать воду в чайник. Ветер на улице немного поутих, да и дождь прекратился.

Элинор была одна, как ей того и хотелось с самого начала, но почему-то никакого торжества по поводу победы над Реем, она не испытывала. Наоборот, она остро ощущала свое одиночество.

Почему она раньше никогда не признавалась себе, что одинока? Это чувство никогда не покидало ее, но она запрятала его так глубоко, что сама уже не могла до него докопаться.

Дожидаясь, пока закипит чайник, Элинор предавалась мрачным размышлениям. Память играла с ней скверные шутки. Она вспоминала, как подростком мечтала о том, что когда-нибудь у нее будет свой дом и своя семья, а в этой воображаемой семье будет царить любовь и счастье, и в ней она обретет чувство уверенности и безопасности – того, чего никогда не испытывала рядом с родителями. Впрочем, об этом мечтают все девчонки, сердито оборвала себя Элинор. Ей еще повезло, что она вовремя обнаружила, насколько обманчивым может быть счастье в браке.

Господи, что за бред! Ее мечты, надежды, а вместе с ними и едва пробудившиеся ростки женственности были грубо растоптаны, и она еще считает, что ей повезло?

Хватит. Перестань! – свирепо велела себе Элинор. Нечего снова и снова возвращаться к прошлому. Что было, то было: так уж сложилась жизнь. И она такая, какая есть: умная женщина, которой повезло хотя бы в том, что она сумела найти себя в творческой деятельности и таким образом уйти от мрачной реальности – одиночества.

Чайник закипел и отключился, но Элинор этого не заметила. Она невидящим взглядом смотрела на стену. Нет, она не одинока, ведь у нее есть друзья, причем очень хорошие.

Да, друзья у нее хорошие, но они не настолько близки, чтобы делить с ними все. Не считая, конечно, Мейми – ведь только ей Элинор рассказала об истории с Бренданом. Ну и что с того, что она больше ни с кем не поделилась? Все это случилось сто лет назад, и она уже давно смирилась с этим.

Только вот до конца ли смирилась? Почему же ей так хочется плакать, хочется, чтобы хоть кто-нибудь сказал, что Брендан был не прав, что она красивая и желанная. Почему у нее такое ощущение, что ее жизнь лишена смысла, и настоящая жизнь проходит мимо? Почему она так тоскует… по Рею?

– Хорошо, что вы поставили чайник. Я как раз собирался выпить чего-нибудь горяченького.

Элинор тупо уставилась на стоявшего в дверях Рея, словно видела его первый раз в жизни. Глаза ее широко распахнулись, а лицо так побледнело, что Рей нахмурился и, машинально сделав шаг в ее сторону, озабоченно спросил:

– Элинор, вы плохо себя чувствуете?

Сейчас он до нее дотронется. Этого она допустить не могла. По крайней мере, не теперь. Испуганно попятившись, Элинор глухо пробормотала: