Жена моя, королева - Маринелли Кэрол

Конечно, он мог бы и забыть об этом эпизоде. Но ему стали приходить письма. Были и телефонные звонки. Иногда он получал приглашения. От них. Все это Завиан игнорировал, но сегодня долг требовал, чтобы он увиделся с Закари и Стефани.

Завиан чувствовал себя лучше всего, когда мог размышлять в одиночестве. Но сегодня размышлять ему не хотелось. Он даже осмотрел парадный зал, где должно было состояться торжество, — просто чтобы убить время. Сегодня он никак не мог оставаться один. Этот день нельзя пережить, если Лейлы нет рядом. Обычно он не придавал значения ссорам, но сейчас, что редко с ним бывало, чувствовал настоятельную необходимость объясниться, поставить все на свои места, добиться, чтобы она была рядом, и не только формально.

До встречи с Лейлой любые его потребности удовлетворялись мгновенно. А с Лейлой все не так. Потребность остается. Потребность, которую нельзя объяснить…

Он побрился, умылся. Пройдет еще несколько часов, прежде чем он снова увидит Лейлу. Его терпение истощилось как раз в тот момент, когда Акмаль пришел, чтобы уточнить разные мелочи.

— Вот изумрудное ожерелье Кьюзи. — Он открыл ларец. — Королева должна сегодня надеть его.

Завиан взглянул на сверкающую драгоценность, которую должна носить супруга короля Кьюзи во время официальных мероприятий. Это были редкой красоты камни, символ богатства Кьюзи. И вероятно, именно он должен их вручить королеве?

— Я сам отнесу его Лейле.

— Но ее величество должна надеть его только вечером, — заметил Акмаль. — Сейчас ее готовят…

— Значит, я отнесу его ей прямо сейчас! — И взглянул на Акмаля так, что тот не посмел возражать.

Завиан сказал себе, что ему надоели традиции, и вызвал камердинера, чтобы тот облачил его в королевские свадебные одежды. Он решил, что все это глупо. Они же муж и жена. Так почему им нельзя быть вместе? Он — король. Правила устанавливает он. «И конечно, — решил он, идя по коридору к ее спальне, — такая традиция лучше: я, правитель, сам вручаю жене этот дар».

Завиан толкнул ее дверь, еще не готовый признаться, что единственным человеком, которого он хочет сейчас видеть и в ком единственно сегодня нуждается, была она.

Глава восьмая

Лейла сидела в теплой воде с ароматными бальзамами и задумчиво смотрела в открытую дверь балкона на сонный океан. Прислужницы готовили ее одежды. Все шло, как полагается, но она не находила покоя.

В ее жизни было много церемоний, слишком много, чтобы вспомнить их все, и она хорошо знала, что это такое — одиноко сидеть среди гостей за пышно убранным столом рядом с какимнибудь придворным. Сегодня рядом с ней будет Завиан, ее муж. И всетаки ей было одиноко. Изза него.

Он даже не попытался извиниться. Извинения ниже его достоинства. Так он наверняка скажет ей, если она потребует извинений.

Завиан обещал дать ей наследника. Это он сделает. Возможно, уже сделал… Она подумала о чуде, которое вскоре должно произойти, и ее рука потянулась к животу. Она должна быть довольна. Но почемуто Лейла не чувствовала никакой радости.

Лейле уже хотелось, чтобы Бейджа оказалась права — их союз был чисто физиологическим. Она просто исполняла еще один королевский долг. Но Завиан уже так вошел в ее жизнь, что ей захотелось большего, чем исполнение королевского долга. Она хотела иметь не наследника, а их ребенка, хотела мужа, а не титул.

И тут человек, о котором она постоянно думала, вошел. Ее смущенный, встревоженный взгляд обратился к нему, и она молча лежала в ванне, пока он отсылал прислугу и закрывал дверь.

Он никогда не был так красив.

Чисто выбритый, впервые после пустыни, в черных, шитых золотом одеждах, он выглядел сильным, волевым и совершенно неотразимым. Но она была слишком горда и сердита, чтобы выражать свое восхищение им.

— Ты не должен сюда входить.

— Глупое правило.

— Возможно, ты так считаешь. А мне оно нравится. Это хорошо — спокойно отдохнуть и приготовиться к такому торжеству.

— Глупо, что мы должны были спать отдельно.

— Мы много ночей будем спать вместе. — Лейла пожала плечами, и вода заволновалась вокруг нее. А Завиан хотел одного — залезть к ней в ванну и поцеловать ее в шелковые губы…

— Ты не скучала обо мне этой ночью? Не лежала без сна, думая обо мне?

— Конечно, я не спала, — сказала Лейла. — Я была так рассержена, что не могла спать! Мне хотелось сообщить тебе коечто, воздать тебе по заслугам за твои злые слова. Должна признать, вчерашняя сцена была несколько обескураживающей…