Между нами, девочками - Нестерова Наталья

— Сеньорита, прошу прощения, дайте мне ваши часы, пожалуйста.

Мое общение с мексиканцами все еще напоминало разговор по радиотелефону через тысячи километров: они говорят и ждут несколько секунд, пока сообщение до меня дойдет, то есть я его мысленно переведу.

Перевела. И возмутилась. Часов мне было жалко — совсем новенькие! — и наглость грабителя пробудила во мне бойцовские настроения. Что он может со мной сделать? Я орать начну, народ сбежится.

Орать я не начала, но, прижав руки к груди, кистью левой прикрыла запястье с часами. Грозно посмотрела на грабителя и отрицательно покачала головой. Боковым зрением я уже присматривала, кто бросится мне на помощь. Ворюга удивился моему мужеству, даже брови у него вверх полезли, но не отступил, еще приторнее заговорил:

— Я прошу прощение за беспокойство, но я хотел бы ваши часы!

— Не дам! — сказала я по-испански. — Сейчас начну кричать! — предупредила я.

И он испугался! Глаза опустил и с извинениями затрусил по дорожке.

Когда сердцебиение пришло в норму, я испытала удивительное чувство — ликование человека, победившего зло. Но в парке оставаться было все-таки страшновато.

Я позвала детей, и мы отправились домой.

Мужу, открывшему нам дверь, я радостно заявила прямо с порога:

— Представляешь, на меня в парке напал грабитель, но я с ним справилась! Он позорно удрал!

— Какой грабитель? Что он хотел? — всполошился муж.

— Да такой мерзляк, прикидывается порядочным, в костюмчике, в галстуке. А сам: гоните часы, сеньорита. Но я не испугалась, я ему в лицо: нет, подлец, не видать тебе моих часов!

Зачем! — простонал муж, а потом повысил голос едва ли не до крика: — Я тебе говорил! Никогда не сопротивляться! Отдать часы, деньги, черта лысого, но не провоцировать их! Это наркоманы, маньяки, их поведение непредсказуемо. Он мог выстрелить из пистолета, ткнуть ножом! Вот! — Муж схватил местную газету и потряс ею перед моим носом. — Вот заметка! Вчера убит член правительства! Ехал в машине, остановился на светофоре, окно открыто, подошел грабитель, приставил к виску пистолет, велел снимать «ролекс». «Ролекс»! А не твою пластмассовую дребедень. Тот стал сопротивляться, вор выстрелил и убил министра. Все, похороны! Ты этого хочешь? Я тебе дюжину таких часов куплю! Больше вы никуда не ходите одни! Пока ты не поймешь, как нужно себя вести!

Я слушала гневные проповеди и чувствовала себя человеком, который установил мировой рекорд, а теперь его ругают за сам факт участия в соревнованиях.

— Хорошо, — огрызнулась я, — в следующий раз я отдам часы, деньги, черта лысого и приведу воров домой — вдруг их здесь тоже что-нибудь заинтересует.

Неожиданно муж перестал метаться и потребовал от меня подробного отчета:

— Он тебя хватал за руки?

— Нет.

— Угрожал оружием?

— Нет.

— Но как-то он на тебя нападал?

— Никак! Вежливо попросил, чтобы я сняла часы и отдала ему.

— Повтори дословно, что он сказал.

— Гоните часы, пожалуйста.

— Нет, без литературного перевода и по-испански.

Я раздельно, по словам, по слогам процедила:

— Дамэ су ора, порфовор!

Дословно: дайте мне ваше время, пожалуйста.

Первыми захихикали дети, которые в момент нашей перепалки сидели испуганными мышками, потом захохотал муж.

— Наталья! — покачал он головой. — Человек спросил у тебя, который час! А ты заорала благим матом?

— Ничего подобного! — сопротивлялась я. — Он сказал пусть не «ваши часы», но «ваше время». А какое оно мое? Оно одно на всех. Как и пространство — ехидно заключила я.

— Это устойчивая идиоматическая форма, — потешался муж. — Ты когда язык, наконец, выучишь? Ты ему в глаз, случайно, не заехала?

— А здорово было бы! — выступил на защиту старший сын. — Если бы мама сделала, как ты, папа, говоришь. У нее спрашивают, который час, а она снимает часы и отдает.

— Или на помощь зовет, — поддакнул младший.

Мы возвращались из командировки в девяносто первом году, когда в московских магазинах гулкое эхо отражалось от очереди, выстроившейся за пакетом молока, выдаваемого по карточке. Поэтому из-за границы везли все, что не могло протухнуть за сутки перелета. Тащили, кроме многочисленных подарков родным и близким: макароны, консервы, колбасы, стиральный порошок, туалетную бумагу, зубную пасту и прочее, прочее. В скобках замечу, что на родине в собственном доме, у друзей, у родственников, у соседей мы обнаружили стратегические запасы продуктов и гигиенических товаров. Словно народ готовился к войне или к автономному плаванию на подводной лодке.