Последняя ночь в Катманду - Эллиот Лора

— Вы заслужили три обильных завтрака, мисс Спаркс, — сказал Хари. — Один — положенный вам, второй — за раскрытие конспиративных тайн, а третий — за то, что рассмешили нас.

— Боюсь, — ответила ему Синтия, — что осилю только два. Третий придется пожертвовать господину Бхаттараи, потому что без его помощи я вряд ли сидела бы сейчас за этим столом.

— Почему, мисс Спаркс? — удивился Хари. Синтия выдержала паузу.

— А потому, что сама едва не стала завтраком одной симпатичной пятнистой кошки.

— Правда? — в один голос спросили Хари и Дипак.

Синтия посмотрела на Махеша, ожидая от него подтверждения.

— Увы, — кивнул Махеш. — Хотя уверен, что мисс Спаркс и без моей помощи нашла бы способ избежать этого. Ее обаяние могло бы уложить на лопатки даже самого свирепого и голодного зверя.

Это было откровенной лестью, сказанной с оттенком светской шутки. И все же за его словами Синтия уловила легкий привкус искренности.

Хари и Дипак единодушно закивали головами.

На этом тема была мягко нейтрализована, так как на столе появилась еда. Как только это произошло, Махеш и Синтия набросились на еду, сами уподобившись голодным хищникам.

Лепешки, густо намазанные маслом, медом или джемом быстро исчезали. Кофе струился в чашки водопадом.

Наконец, насытившись, Синтия откинулась на спинку стула. Махеш продолжал есть, но уже без особого энтузиазма, и она, лениво допивая остатки кофе, украдкой поглядывала на него.

До чего же странные игры, порой, затевает судьба! Дарит неожиданные богатые подарки, чтобы тут же отнять их у тебя!

Черт, уже сегодня вечером она вернется в Катманду, в свой номер и опять засядет за компьютер. Потом ей нужно будет подготовить ряд вопросов, которые она задаст завтра королю…

Нет, не сейчас. Она будет думать об этом позже, но не сейчас. У нее осталось всего несколько часов, которые она проведет в этом чудесном замке, в обществе чудесного мужчины… Да, судьба безжалостна.

Было бы легче, если бы этого красивого сновидения вообще не было. Ей бы не пришлось бороться с воспоминаниями, которые, несомненно, начнут атаковать ее, как только она уедет отсюда.

— Мисс Спаркс?

Синтия выдавила из себя улыбку.

— Синтия, — поправила она. — Просто Синтия. Мы ведь, кажется, уже однажды договорились об этом, не так ли?

— Да, простите, Синтия. Но тогда и вам придется называть меня просто Махешем, согласны?

— Согласна, — ответила она. — Только уверена, что нам обоим придется какое-то время напоминать друг другу об этом. Хотя… времени осталось не так уж много.

— О, еще целый день впереди. До вечера, надеюсь, мы научимся избегать официальности, — сказал он с напускным оптимизмом и натянуто рассмеялся.

Знал бы кто, зачем? — подумала Синтия. Какая разница, черт побери, как они расстанутся? Главное, что ей совсем не хочется этого. А ему? Интересно, ему хочется?

Они встали из-за стола.

— Какие-нибудь планы на ближайшие три часа, которые остались до обеда, Синтия? — спросил Махеш, как только они вышли из столовой.

— Да, — быстро нашлась она. — Хотелось бы получить урок боевого искусства у вашего опытного тренера.

Он рассмеялся.

— Это на случай, если кому-то еще взбредет в голову похитить вас?

— Абсолютно верно, — сухо ответила она.

Синтия чувствовала нарастающее без всякой на то причины раздражение. На кого или на что она может злиться? Только на судьбу, будь она проклята…

— После обильного завтрака за троих я бы не советовал вам подвергать себя физической нагрузке, — сказал он. — Мы могли бы прогуляться к реке, из которой мы пьем воду. Это еще одна маленькая достопримечательность моего рая. Надеюсь, через полчаса боевое настроение еще не покинет вас.

Синтия вздохнула.

— Что ж, мне остается только полагаться на вашу мудрость, — сказала она. — Пойдемте к реке.

Хотя, честно говоря, ей гораздо приятнее было бы именно сейчас выместить свое раздражение на груше с песком в тренировочном зале.

Урок боевого искусства все же пришлось отменить, потому что после прогулки к реке у Синтии пропало всякое желание махать кулаками: ее невыносимо клонило ко сну. Она распростилась с Махешем у двери своей комнаты, вошла, сбросила у порога ботинки и рухнула на кровать.

— Прощайте, господин Бхаттараи или просто Махеш, — прошептала она, чувствуя, как ее веки наливаются свинцом. — Вы — сон. И я всегда буду помнить о том, что вы мне только снитесь.