Леди из Миссалонги - Маккалоу Колин

— Мисси! До чего же красиво! — выдохнула Октавия, восхищенная. — Друсилла! Ты погляди только!

Друсилла подцепила с колен сестры кружевные кусочки и поднесла их поближе к слабенькой лампе.

— Да, красивые. Мастерство твое, Мисси, все время растет, должна я сказать.

— Вот! — сказала Мисси с важностью. — Это потому, что я наконец научилась распускать этот рукав, спутанный заботой.

Обе леди на мгновение потеряли дар речи, затем Октавия бросила на Друсиллу значительный взгляд и едва заметно покачала головой. Друсилла не обратила на эти знаки никакого внимания.

— Безусловно, — величаво ответила она. Все-таки желание произвести эффект на

свадьбе Алисии одержало верх, и Октавия забыла о путанице в голове Мисси.

— Хватит нам этих кружев, Друсилла? — спросила она обеспокоено.

— Для того, что я имела в виду первоначально, хватит, но у меня появилась другая идея. Если пустить по кромке верхней юбки полоску из того же самого кружева — это будет жутко модно! Мисси, ты не будешь возражать, если тебе придется еще столько поработать? Если не хочется, то сразу и скажи.

Теперь пришла очередь Мисси остолбенеть: она не могла припомнить, когда это матери приходило в голову считаться с ее мнением или предположить, что она требует от дочери слишком многого. Ну конечно! Это все из-за сердечного приступа! Просто удивительно!

— Я… Мне совсем не трудно! — быстро ответила Мисси.

Октавия просияла:

— Ах, спасибо тебе! — ее лицо сморщилось. — Если б я могла помочь тебе с шитьем, Друсилла! Тут столько работы для тебя.

Друсилла взглянула на ворох сиреневого крепа, лежащего у нее на коленях, и вздохнула:

— Не волнуйся, Октавия. Вся мелкая работа — петельки, кромки и плакетки — ложится на Мисси. Но должна признаться, что иметь швейную машину «Зингер», не помешало бы.

Речи об этом, конечно же, не могло и быть; леди из Миссалонги были вынуждены шить себе одежду, нелегким старомодным способом, когда каждый дюйм каждого шва проходился вручную. Друсилла выполняла основной объем шитья и кроила. Мисси обрабатывала мелкие детали и отделку; Октавия же была не в состоянии управляться с таким мелким инструментом, как иголка.

— Мне так жалко, Мисси, что у тебя все-таки будет коричневое платье, — сказав это, Друсилла умоляюще поглядела на дочь. — Но материал очень красивый, и получится очень здорово, вот увидишь. Может, украсить его бисером?

— И испортить покрой? Мама, вы кроите превосходно, и оно будет сидеть замечательно без всяких украшений, — возразила Мисси.

Той ночью, лежа в постели, Мисси вспоминала в темноте все подробности самого прекрасного дня в своей жизни. Ведь он не только поздоровался с ней, он даже слез со своей повозки и решил пройтись рядом, кроме того, болтал с ней, будто со старым другом, а не просто представительницей этой надоедливой компании под названием Хэрлингфорд. Как привлекательно он выглядел! Просто, но привлекательно. И пахло от него не застарелым потом, как от многих о-очень уважаемых мужчин из семейства Хэрлингфорд, а ароматным и дорогим мылом; запах этот она сразу узнала, потому что, получая изредка в подарок такое мыло, леди из Миссалонги не тратили его на собственное тело (для этих целей вполне достаточно было и солнца!), а прокладывали им одежду, хранящуюся в шкафах. А его руки? Может быть, и грубые от тяжелого физического труда, но чистые, даже под ногтями. И то, как он следил за своими волосами, тоже выше всяческих похвал: никаких следов помады или масла, а лишь здоровый блеск, какой бывает у кошачьей шерсти сразу после кошачьего туалета. Уважающий себя и аккуратный человек Джон Смит.

Более всего ей нравились в нем глаза, такие прозрачно-золотисто-карие и такие веселые. Но поверить во все эти истории, намекающие на его нечестность и низость — поверить в это она просто и не могла, и не желала. Она жизнью поручилась бы, что он обладал внутренней цельностью и порядочностью. Она могла представить, что такой человек, доведенный до крайности, способен был совершить убийство, но мошенничать или воровать — никогда.

О, Джон Смит, я действительно люблю вас! И я от всего сердца благодарна вам за то, что вы пришли тогда в Миссалонги навестить меня.

Глава 6

По мере того, как приближалась свадьба, а до нее оставался всего месяц, Алисия Маршалл все более сравнивала себя с цветком, готовым окончательно распуститься, и даже этим последним суматошным месяцем она желала насладиться до конца. Дата свадьбы была назначена восемнадцать месяцев назад, и ей никогда не приходило в голову, что время года или погода могут оказаться неподходящими. Время от времени бывало, конечно, что весна в Голубые Горы приходила поздно, или было сыро, или слишком ветрено, однако на этот раз, послушная капризу невесты, погода стояла райски безмятежная.