Сладкие фантазии - Харт Джессика

Кэмбл фыркнул и покачал головой.

— Ты заставила меня напялить на себя этот дурацкий фартук! — он попытался было говорить серьезно, но потом снова рассмеялся.

Благодаря сопровождению полицейского, они приехали на вечеринку вовремя. Помахав на прощание полицейскому рукой, Кэмбл и Тилли поспешили в отель. Не успели они установить торт на стол и снять коробку, как их окружили телевизионщики.

Через мгновение появилась невеста. Клео восхищенно вскрикнула, осматривая торт, потом обняла Кэмбла за шею.

— Это так красиво! Ты просто молодец! — воскликнула она, целуя его в щеку. — Спасибо большое, Кэмбл. Это лучший свадебный торт на свете! Мне даже жаль разрезать его. Я сейчас расплачусь, до чего он красивый.

Кэмбл погладил невесту по спине и посмотрел через плечо на Тилли, будто прося ее о помощи.

— Клео, а как тебе костюм Антона? — спросила Тилли. — Кэмбл досконально изучил одеяния той эпохи.

К облегчению Кэмбла, Клео отпустила его и наклонилась, чтобы рассмотреть фигурку жениха.

— Невероятно. Неужели вы всему этому научились всего за две недели, Кэмбл? Тони, подойди и посмотри на это.

Кэмбл был рад, что, в отличие от Клео, жених не бросился ему на шею, а только сдержанно похвалил.

— Торт и правда впечатляет, — сказал он. — Я смотрю, вы провели массу исследований на историческую тему. — Он обошел торт, внимательно разглядывая его. — Но разве возлюбленного Клеопатры звали Антон, а не Антоний?

Взгляды Кэмбла и Тилли встретились. Его губ коснулась едва заметная улыбка. При виде ее в груди Тилли снова вспыхнуло прежнее ощущение волнения и трепета.

— Мы можем взять у вас интервью?

Услышав голос Сьюзи, Тилли очнулась от размышлений. Продюсер шоу отвела их с Кэмблом в сторону от гостей, собравшихся вокруг торта, и подозвала оператора по имени Джим.

— Торт и правда получился потрясающий, Кэмбл, — начала Сьюзи. — Неужели вы сами его сделали?

— Нет, — ответил он.

— Он все сделал сам, — встряла Тилли.

Сьюзи посмотрела на Кэмбла, потом на Тилли.

— В конце мне понадобилась помощь Тилли, — проворчал Кэмбл. — Я допустил ошибку в надписи, а Тилли ее исправила.

— Зачем ты признался? — шепотом спросила рассерженная Тилли, пока Сьюзи разговаривала с оператором. — Теперь мы можем потерять очки! Я думала, ты хочешь выиграть.

— Хочу, но я не стану никого обманывать. В правилах все четко оговорено. Я должен был испечь торт самостоятельно.

— Ты его и испек! Торт получился прекрасным.

— Да, но я неверно написал имя молодожена, и тебе пришлось мне помогать.

Тилли прикусила губу.

— Никто бы и не догадался, что у тебя что-то не получилось. Ты все сделал так, как нужно.

Кэмбл с любопытством посмотрел на нее.

— Ты, как я посмотрю, стала иначе относиться к шоу. Я думал, тебе все равно, выиграем мы или нет.

Тилли старалась избегать его взгляда. Она не могла признаться в том, что хочет выиграть только ради него.

— Мы выдержали столько испытаний, — произнесла она, — что будет позором, если мы окажемся проигравшими.

— Мы сделали все, что могли, — беспечно сказал он. — Остальное зависит от зрителей и того, как они проголосуют. В любом случае скоро все закончится.

Тилли огляделась. Да, скоро все закончится, и они с Кэмблом расстанутся. Напряжение между ними за последние несколько дней стало почти невыносимым. Сегодня они чуть не поссорились из-за, в общем-то, ерунды, доказывая друг другу, как следует писать имя молодожена. Тилли разрывалась между стремлением поскорее расстаться с Кэмблом и желанием видеть его улыбку каждый день.

Она знала, что будет очень по нему скучать. Хотя после его отъезда ей, возможно, удастся успокоиться и она станет реже вспоминать его. Именно об этом и нужно думать. А не о том, как опустеет без сурового, прямолинейного и временами невыносимого Кэмбла ее кухня. Она вспоминала, как преображается его мрачное выражение лица, когда он улыбается. Как во время смеха становятся заметнее морщинки в уголках его глаз и губ.

Его губы… Какими сладкими они были… Тилли не могла равнодушно вспоминать крепкие руки Кэмбла и его сухощавое, мускулистое тело.

Все-таки странно, что такому суровому и сдержанному человеку, как Кэмбл, удалось довести Тилли до чувственной лихорадки. Теперь даже простое выяснение отношений приводит ее в замешательство. При виде его лукавой улыбки у нее перехватывает дыхание, а от прикосновения его руки она испытывает сильный трепет.