Полнолуние - Эллиот Лора

Но это она будет делать когда-нибудь потом.

Лесли возвращалась из бесплодных поисков, когда солнце уже успело утонуть в океане. Она не нашла Фатиха, но нашла уголок, куда будет приходить, когда найдет его. Она обязательно однажды приведет его сюда и, возможно, здесь скажет ему слова, которые не говорила еще ни одному мужчине.

А пока… Пока Лесли понуро брела через кокосовую рощу к дому. Поклонники закатного шоу разбрелись, на пляже было пусто. Оставалось надеяться, что он у себя и ждет ее. Не мог же он забыть, что пригласил ее на ужин?

Поднявшись на террасу, Лесли обнаружила на дверях обоих соседей замки.

О нет! Нет!

Открывая дверь комнаты, она отчаянно гнала от себя мысли о том, что с Фатихом могло случиться что-то ужасное.

О Жан-Поле беспокоиться нечего. Он — парень со здоровыми нервами и трезвой головой. А вот Фатих… Его состояние еще слишком хрупкое.

Что же делать? Лесли нервно заходила по комнате. Она знала, что пока не найдет его и не убедится, что с ним все в порядке, ее сердце будет бить тревогу, а мысли — лететь к нему. Может ли женщина пребывать в покое, когда ее мужчина, даже если он пока не знает об этом, мечется в агонии между желанием любить и страшной мыслью прервать жизнь и избавиться от страданий?

Не прошло и десяти минут, как Лесли уже шагала мимо полуразрушенной часовни. Она обшарит все придорожные ресторанчики в Арамболе и все рощи, но отыщет его.

В ресторанах было безлюдно, в чем она могла убедиться с дороги, даже не заходя в них. Однако, завидев старый внушительный собор, окруженный могучими деревьями, Лесли не удержалась, чтобы не заглянуть туда.

Таинственный теплый свет, заливающий зал собора, манил и навевал предчувствия.

Может, он там? В католическом соборе? Даже если он мусульманин, разве храм Бога не лучшее место для отдохновения измученной души?

Резко замедлив шаги, Лесли вошла в собор. Огляделась. В соборе было пусто. В огромной сводчатой нише алтаря возвышалась статуя Девы Марии с младенцем Иисусом на руках. Вокруг нее — высокие горящие свечи. По обе стороны от Девы Марии — статуи апостолов.

Повинуясь внутреннему порыву, Лесли направилась к статуе. Странные чувства копошились в душе. Может, Пречистая Дева позвала ее, чтобы о чем-то сообщить? Может, она подскажет ей, где найти его? Мужчину, который назначен ей судьбой?

Лесли подошла к алтарю, вздохнула, молитвенно сложила у груди ладони, склонила голову, прислушалась…

И услышала за спиной шаги.

Или это ей показалось? Не оборачиваясь, она снова прислушалась. Шаги приближались, а с их приближением в сердце пробиралась тревога. Наконец, когда шаги затихли, она медленно обернулась.

Перед ней стоял он. Нет, не Фатих…

— Опять ты?

— Опять я. Извини, если помешал.

Голубая рубашка теперь была на нем, но, видимо, нацепленная второпях, оставалась распахнутой. Кепку он держал в правой руке. На губах играла все та же насмешливая мальчишеская улыбочка. Он пришел сюда явно не для того, чтобы исповедаться, и если не успел еще помешать ей, то явно собирается сделать это.

— Кстати, у меня есть имя, — сказал он, всматриваясь в ее лицо. — Хотя, судя по твоему лицу, тебе на это наплевать.

Лесли молча согласилась с ним.

— Что ж, можешь звать меня, как тебе захочется, — продолжал он.

Придурок, пронеслось в ее голове быстрее, чем она этого ожидала. Она невольно усмехнулась. Он заметил это.

— Нет, это плохая идея. В мыслях можешь называть меня как угодно, а вот вслух… — Он задумался. — Как тебе, например, имя Антоний? Или Марк? А может, лучше Иоанн?

Лесли не выдержала и улыбнулась.

— Знаешь, зови себя хоть Иисусом, святости в тебе от этого не прибавится.

— А я и не стремлюсь к святости. Меня вполне устраивает моя греховность.

О да, в этом Лесли меньше всего сомневалась.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Увидел, что ты вошла сюда, и решил узнать, какие грехи заставили такую невинную на вид девушку прийти в собор.

— Я бы на твоем месте позаботилась о собственных, — сказала она и, совершенно не желая того, окинула его взглядом.

Он, казалось, был создан из греховности. Гибкое, упругое тело напоминало ствол молодого стройного дерева, по которому бродят дурманящие соки жизни. Плечи были не очень широкими, но хорошо развитыми и сильными. Из-под расстегнутой рубашки виднелась гладкая юношеская грудь. Живот был тоже гладким и подтянутым, а джинсы висели на узких бедрах так низко, что, казалось, вот-вот сползут. Он был изысканно несовершенен и призывно сексуален.