Никогда не спорь с боссом - Делински Барбара

— Эй! — раздался тихий оклик. Теплая ладонь легонько потрепала ее колено. — Ты в порядке? Я не хотел тебя расстроить. Можешь поступать так, как захочешь. Все зависит только от тебя.

Взгляд Коринны метнулся к Коррею. «Все зависит только от тебя». В том-то вся и проблема. Впервые в жизни Коринне захотелось пройтись лунной ночью по пляжу с привлекательным мужчиной. Но всякий соблазн — это корень греха, разве не так?

— Кори?

— Все в порядке. — Она опустила голову и прокашлялась, сильно стиснув на коленях ладони. Потом медленно, осторожно подняла глаза к стеклу. — Все в порядке.

— Тогда не сделаешь ли мне одолжение? — Одной рукой он нежно раскрыл ее сжатые пальцы и тихонько погладил их.

— Что? — почти неслышно выдохнула она, чувствуя приближение чего-то многозначительного. Как же действовать, что отвечать?..

— Мои солнечные очки. Там, в бардачке. Не достанешь?

Коринна сглотнула. Очки.

— Ну конечно, — ответила она с поразительным хладнокровием. В мгновение ока достала очки и передала их ему.

— Спасибо. — Он водрузил их на нос и снова взялся за руль. — Гораздо лучше. Утром было хмуро, а сейчас солнце прямо слепит. У меня линзы, поэтому глаза реагируют на яркий свет.

— Линзы? В смысле — контактные?

— Трудно поверить, понимаю. Ты уж начинала думать, что я совершенен во всех отношениях, на самом деле я близорук. Я все испортил?

— А почему ты носишь линзы? — Она повернулась к нему лицом. — Тебе идут очки.

— Я тщеславен. Признаюсь. Кроме того, с линзами я лучше вижу, уж не говоря о том, что не приходится без конца шарить в поисках запропастившихся очков.

— Я бы никогда не догадалась, что у тебя линзы, — проговорила Коринна, все еще не в силах оправиться от удивления.

— Потому что я не щурюсь постоянно, не моргаю и не утираю слезы? — Он весело хмыкнул. — Поначалу так и было, и, должен признаться, это ужасно. В то время я только поступил в колледж и старался произвести впечатление на все и всех в округе. Я уж собирался от них отказаться и разгуливать подслеповатым, но тут как раз дело начало налаживаться. Чуть позже я перешел на мягкие линзы, и они оказались настоящим подарком.

— Так, значит, этот бесподобный зеленый цвет вовсе не твой. Какого цвета у тебя глаза? — «Бесподобный»… Что та несешь, Коринна?

— Зеленые.

— Нет, каков их настоящий цвет?

— Зеленый. Линзы бесцветные.

— Честно?

— Честно.

— Надеюсь, ты и волосы не красишь.

— Крашу волосы? Ты что, издеваешься? Эй, послушай, я, конечно, пользуюсь линзами, чтобы не показывать каждому, что близорук, но все остальное во мне настоящее. — Он ущипнул себя за шею, потом за руку, потом за ногу. — Давай, попробуй сама.

— Поверю на слово, — поспешно сдалась она.

— Правда, волосы сейчас поменяли цвет. Подростком я был ярко-рыжим. Отсюда и прозвище.

— Прозвище?

Одного брошенного на нее взгляда хватило, чтобы понять, что она в полном неведении.

— Ммм… неважно, — буркнул он себе под нос.

— Что за прозвище?

— А с чего ты вдруг так заинтересовалась?

— Ты меня заинтриговал. Как тебя называли?

Он поерзал на сиденье и промямлил:

— Я думал, что Алан об этом сообщил. Он постоянно припоминает мне это прозвище.

— Коррей!

— Кардинал, — вздохнул он. — Это наследие моего прошлого. Пусть оно там и останется.

И тут произошло нечто такое, от чего неловкость Коррея усилилась десятикратно: Коринна рассмеялась. Это не было хохотом, скорее, смешком, но она все же рассмеялась, причем искренне.

— Кардинал? Какая прелесть! Религиозные убеждения, полагаю, тут ни при чем?

— Видимо, — коротко бросил он, стрельнув в ее сторону взглядом. — А ты знаешь, что со времени нашего знакомства я впервые вижу, как ты улыбаешься, уж не говоря о смехе?

Со смехом были связаны неприятные воспоминания, и улыбка Кори растаяла.

— Время от времени я это делаю. — Она не знала наверняка, почему, собственно, рассмеялась сейчас, скорее всего, ее смех имел отношение к несовершенству Коррея. Не стопроцентное зрение, ярко-рыжие волосы в детстве, которым он обязан прозвищем Кардинал… Разумеется, ни в близорукости, ни в рыжем цвете волос, ни в прозвище ничего такого уж безумно забавного нет, но он так сконфузился при упоминании о «Кардинале»… и от этого в нем появилось что-то мальчишеское… Вот это ее и рассмешило.