Ловушка для охотницы - Чайлд Морин

Темные окна подействовали на Коннора угнетающе. Мужчина воспринял вид пустого дома как некий знак вмешательства свыше. Сама судьба отныне не подпускала его к Эмме. Но он так хотел ее увидеть.

Коннор поехал в автомастерскую.

Он вспомнил, что за последние два года частенько задерживался здесь допоздна, помогая Эмме в работе или просто коротая вечер за дружеской беседой. Удивительно, но только сейчас Коннор понял, как много времени он проводил с Эммой. И теперь оказалось, что, кроме ее мастерской, ему и идти-то никуда не хотелось.

Незаметно для Коннора эта девушка стала неотъемлемой частью его жизни. А как они мило болтали. Он с гордостью докладывал ей об успехах по службе, они вместе смеялись над очередными шутками Эйдена, решали какие-то общие проблемы.

И получилось, что Эмма стала для него не просто другом.

Лучшим другом.

Однако теперь ситуация изменилась. Коннор простонал, скрипнув зубами. Он все время вспоминал обнаженное тело Эммы. Даже не мог спокойно вести машину.

Красный сигнал светофора. Рядом с Коннором остановился автомобиль, полный веселящихся подростков. Девчонки хохотали, поддразнивая своих приятелей, старавшихся произвести на подруг впечатление. Из открытых окон авто доносилась музыка. Им хорошо. Коннор грустно улыбнулся. Видимо, никаких проблем. Он позавидовал им.

Наверняка скоро разбредутся по парочкам. Ведь эти летние ночи так и призывали к пылким поцелуям и медленным прогулкам при луне. Обещали нечто большее.

Черт возьми, Коннор тоже хотел большего.

И только с Эммой.

— Ты в плохой форме, парень, — угрюмо пробормотал он, направляя машину к автомастерской. Пальцы с побелевшими костяшками крепко сжимали руль.

Весь день он избегал приближения к автомастерской и весь день страдал. Коннор думал об Эмме практически ежесекундно. Но, может, предстоящая встреча с ней разрушит колдовское наваждение?

При этой мысли Коннор Райли несколько приободрился. Еще крепче сжав руль, он продолжил разговаривать сам с собой:

— Эмма — друг. Так поезжай к ней. Задай накопившиеся вопросы. Давай, парень, не робей.

Затормозив на стоянке у автомастерской, он увидел следующее: дверь главного входа была вроде бы закрыта, но окна в форме полумесяца по бокам от нее светились приглушенным матовым светом.

Выключив мотор, Коннор замер в нерешительности. Но вдруг в памяти всплыли отчаянные лица новобранцев за несколько минут до первой учебной атаки. Коннор немедленно покинул автомобиль.

Он шел навстречу судьбе, словно солдат на боевое задание.

Его пальцы легли на ручку двери офиса. Та оказалась незапертой. Коннор, войдя, осторожно повернул за собой защелку замка. Черт возьми, о чем думает Эмма, работая по вечерам одна с открытой дверью, через которую может проникнуть кто угодно? Руки Коннора сжались в кулаки при мысли о хулиганах и грабителях. Мужчину не успокаивало даже то, что Бэйуотер считался городком образцового правопорядка. Все равно с некоторой поры Коннор испытывал тревогу за Эмму — ведь жила одна.

Расправив плечи, он переступил порог офиса и отворил следующую дверь, ведущую в гараж. Волна горячего воздуха обдала его. Да, душновато тут. Вентиляторы не справлялись с июльской жарой. В гараже играла музыка. Классический рок-н-ролл.

Эмма, подпевая, кажется, не замечала присутствия внезапно появившегося друга.

Он замер в полоске тени, любуясь девушкой.

Видимо, она действительно не услышала шагов Коннора — радио было включено на полную громкость.

Бедра девушки двигались в такт музыке, в том же ритме колыхались и сколотые в конский хвост волосы. Эмма ухитрялась танцевать на месте, в то время как ее ловкие руки колдовали над разложенными по рабочей полке деталями карбюратора.

Коннор улыбнулся, когда, взяв клещи и поднеся их к губам, словно микрофон, девушка пропела строчку из знаменитой песни. Слова посвящались любви и разлуке.

Мужчина словно зачарованный смотрел на Эмму.

Как она прекрасна!

Даже в испачканной маслом серой рабочей одежде!

Спокойно, внушал себе Коннор. Мы ведь друзья.

Он потер пальцами лицо, с трудом переводя дыхание. Желание броситься к Эмме, заключить ее в объятия и незамедлительно овладеть ею нарастало. Каждая клеточка тела Коннора трепетала от возбуждения.

Да, он поступил опрометчиво, приехав в мастерскую.

Но теперь уйти отсюда казалось равносильно смерти.