Только позови - Маккензи Мирна

— Ты не обязана мне об этом рассказывать, — произнес он.

— Я знаю. Но я хочу. — Женевьева быстро заговорила снова, боясь, что не успеет высказаться. — Конечно, та сумма, которую якобы потратила я, была мизерной по сравнению с той суммой, которую он присвоил. Но придуманная история была ему на руку. К тому времени, когда я лишилась состояния, а Барри исчез без следа, все решили, что я одержима походами по магазинам, что я избалованная соплячка, промотавшая деньги своих родителей. Он даже распускал слухи о том, что я трачу деньги на наркотики. Я до сих пор помню свой поход в магазин, где все меня знали. Мне было отказано в покупках потому, что ни на одной из моих банковских карт не оказалось денег. Мне пришлось выдерживать взгляды клерков, полные сожаления и отвращения. — Женевьева содрогнулась. — В конце концов, я стала смущать своим присутствием друзей и знакомых… Теперь я не люблю ходить по магазинам и в основном заглядываю только в продуктовые лавки. Я люблю красивую одежду, но мне хватает того, что у меня имеется.

Взгляд Лукаса стал почти безжалостным.

— Если друзей смущает твое присутствие, если они верят лжи прохиндея, значит, от таких друзей следует избавляться. Тем более что ты ни в чем не виновата.

— Я виновата. Я оказалась идиоткой! В двадцать первом веке, будучи современной женщиной, я тем не менее позволяла Барри принимать за меня все решения и не сомневалась в нем.

— Каждый человек время от времени доверяет не тому, кому следовало бы.

— Возможно, если бы я была независимой и разбиралась в финансах, то мою ситуацию можно было бы охарактеризовать как случайность, ошибку. Но дело в том, что я человек ведомый. Я прожила всю свою жизнь с родителями, находясь на вторых ролях. Поэтому после их смерти многие совершенно логично решили, будто я наконец вырвалась на свободу и начала транжирить родительское состояние.

— Публичное унижение глубоко ранит, и я не могу сказать, как тебе действовать в этой ситуации, Женевьева. Но всякий раз, когда была задета моя гордость, я обнаруживал, что мне становится легче, если видел своих оппонентов поверженными, — сказал Лукас.

— И все-таки как тебе удалось стать победителем? — мягко спросила она. — Ты выглядишь очень уверенным в себе человеком.

Лукас пожал плечами, будто это ничего для него не значило, но она знала, что он просто научился контролировать себя.

— Не приписывай мне лишнего, Женевьева. Я не сделал ничего такого, чего не сумел бы сделать любой другой человек. Немного практики — и люди видят в тебе то, что хотят видеть. Никто никогда не догадается, что этот чертовски самоуверенный наглец когда-то украл у тебя нечто драгоценное… — Он нахмурился.

Она знала — Лукас говорит не о деньгах.

— Не смотри так, — предупредил он.

— Как?

— Так, будто собираешься найти мне оправдания. Теперь я знаю, каким мерзавцем оказался Барри. Но мы начали разговор с того, что тебе необходимо купить джинсы. Я, конечно, не прочь помочь тебе с покупками. Хочется ли тебе пойти в магазин, где прежде все смотрели на тебя с презрением, и вести себя с ними по-королевски?

— По-королевски?

— Ну, с видом «возможно-я-позволю-вам-поцеловать-мою-руку».

Женевьева вздохнула:

— Я никогда так себя не вела, даже когда у меня были деньги.

— Меня это почему-то не удивляет. Тем не менее важно вернуть себе достоинство. Разве ты не говорила мне, что хочешь быть самостоятельной женщиной?

— Говорила.

— Значит, пора тебе заявить о своей самостоятельности и независимости.

Ну как она могла с ним спорить? Самое главное для Женевьевы в данный момент — ее независимость. Единственное, что смущало, так это ее сердце, начинавшее бешено колотиться всякий раз, когда Лукас ей улыбался. Но ведь ей удастся контролировать свои чувства, не так ли?

* * *

«Итак, прошлый год выдался у Женевьевы нелегким», — размышлял Лукас, наблюдая, как она выбирает джинсы и блузку. Она лишилась всего, что когда-то имела, включая тех, кто ее любил. В женихи ей достался настоящий ублюдок, предавший ее. И она осталась совершенно одинокой. А еще Женевьева привыкла к тому, что ею помыкают.

Он прекрасно понимал, что она сейчас испытывает. После того как Лукаса бросила мать, умер его отец, а его стали передавать от одного приемного родителя к другому, ему пришлось прикладывать усилия, чтобы сохранить эмоциональное равновесие.