Надеюсь и жду - Гамильтон Диана

Клодия, входя следом за Элен, в обнесенный каменными стенами огород, слушала вполуха. Ее мысли были заняты стариком Роном, который работал в «Фартингс-холле» целую вечность. Дедушка Клодии нанял его еще задолго до того, как «Фартингс-холл» превратился в первоклассный загородный отель с рестораном, заслужившим репутацию лучшего во всем Корнуолле. Он так и не женился, и жил с тех самых пор здесь, занимая комнаты над старой конюшней.

Разумеется, отец никогда не попросит его освободить помещение и ни за что не станет брать с него ренту. Клодия, хорошо знавшая своего отца, предполагала, что тот подыщет старику какое-нибудь символическое занятие, чтобы Рон не чувствовал себя совсем ненужным…

И тут Клодия снова едва не налетела на мачеху. Элен резко остановилась прямо под аркой в высокой, увитой плющом стене из красного кирпича, — и горячий летний воздух вдруг загудел от напряжения такой силы, что Клодия инстинктивно затаила дыхание. Но, увидев, куда смотрит Элен, она медленно выдохнула воздух. Мачеха улыбалась, возможно, с некоторым кокетством. Впрочем, только что нанятый помощник садовника способен был привлечь внимание любой женщины.

Адам Уэстон был действительно великолепен, как и говорила Элен. Он стоял, опираясь на садовые вилы, одетый только в потертые, подрезанные выше колен джинсы и грязные рабочие ботинки. Все мысли моментально улетучились из головы Клодии. Ширина его мускулистых плеч — она признала это с восхищением — производила сильное впечатление и подчеркивала стройность его бедер и длину крепких худых ног. Загорелая кожа лоснилась от пота, лоб под падавшими на него спутанными темными волосами покрывали мелкие капельки. Его прищуренные глаза, интригующего дымчато-серого цвета, уверенно остановились на стройной фигурке ее мачехи с неприкрытым интересом.

Клодия задрожала. День был чудесный, самый жаркий за это лето, и, тем не менее, ее сотрясла дрожь. Она вышла из тени, запоздало стесняясь своих полинявших мешковатых джинсов и старенькой майки, в которой обычно занималась уборкой. Ее движение разрушило чары. Что бы ни возникло сейчас здесь, неуловимое и щемящее, оно улетучилось.

Элен проговорила своим музыкальным, низким, с легкой хрипотцой голосом:

— Адам, познакомьтесь с единственной наследницей вашего работодателя и радостью всей его жизни, Клодией. Милая, поздоровайся с Адамом. А потом, может быть, Адам постарается и отыщет старого Рона, прежде чем сюда явится повар со своим ножом для разделки мяса.

— Привет.

Адам Уэстон смахнул со лба капризную прядь темных мягких волос и шагнул вперед, протягивая сильную руку. И улыбнулся.

А Клодия поняла, что в первый и, вероятно, в последний раз в своей жизни глубоко, безоглядно и абсолютно безнадежно влюбилась, словно в омут с головой бросилась…

— Вот ты где! — Гипнотические чары прошлого разрушились вместе с появлением Гая Салливана, который неторопливо вошел в комнату, опираясь на свою палку с набалдашником из слоновой кости. Стоило ему увидеть дочь, как его напряженный взгляд смягчился. — Эми только что привела Рози из школы. Они обе тебя разыскивают. — Его глаза остановились на альбоме, и он тихо склонил голову. — Сам не знаю, почему мне вдруг захотелось посмотреть его. Не стоило ворошить прошлое — его все равно не вернуть. Никому из нас это не под силу.

Клодия встала и решительно водворила альбом на его прежнее место, чувствуя, как глаза отца пристально следят за ней. Его голос был полон сдержанного сострадания.

Шесть недель назад, его жена и ее муж погибли в автокатастрофе, когда машина, в которой они ехали, была сбита на крутом повороте, потерявшим управление встречным тягачом с прицепом. А еще неделю спустя, они узнали, что Элен и Тони были любовниками…

Их роман начался давно, еще до того, как Тони представил им разведенную красавицу и предложил Гаю ее кандидатуру на освобождающееся место регистратора, и, хотя и с перерывами, продолжался до последних дней.

Отец Клодии обнаружил это, когда разбирал вещи покойной жены и наткнулся на дневники, и несколько, весьма откровенных, любовных посланий. Это открытие сразило его. Два подобных потрясения, привели к третьему, за последние шесть лет, сердечному приступу. Он был не таким тяжелым, как тот, что неожиданно настиг его шесть лет назад, но, тем не менее, еще больше ослабил здоровье Гая, и у Клодии пока были все основания серьезно о нем беспокоиться.