Цена плейбоя - Роуз Эмили

— Остальное — история. Но я хочу услышать ту часть, которую не могу узнать в Интернете. Кого ты подвел и как?

— Ты когда-нибудь подводила родственников?

— Я всегда следовала правилам. Что было после контракта на звукозапись?

— Я начал зарабатывать деньги. Часть посылал домой. Наверное, хотел загладить вину за то, что вел себя как дурак; но я не мог обуздать свою гордость, не мог приехать и извиниться лично. Черт, мне даже не хватило мужества позвонить и извиниться по телефону. А потом было слишком поздно. Два года назад мама и папа погибли во время торнадо. Я так никогда и не поблагодарил их за то, что они меня поддерживали. И не извинился. Они умерли, считая своего сына неблагодарным эгоистом. И они были правы.

Джулиана обняла его одной рукой за талию.

— Я не считаю тебя эгоистом.

— Это потому, что ты меня не знаешь. В день похорон у меня должен был быть концерт. Можешь поверить, но я стал думать: где меня ждут? Где мне следует быть? В конце концов я попросил Келли передвинуть похороны на более раннее время и заказал частный самолет, чтобы успеть на похороны, а позже — на концерт. В тот вечер я вышел на сцену и выступил так, будто ничего не произошло. Будто я только что не похоронил своих родителей. На следующее утро я посмотрел в зеркало и понял, что мне не нравится человек, которым я стал. Я попытался выбраться из моих контрактов, но они не оставляли лазеек. Поэтому я исчез, снова думая о своей жалкой заднице, а не о шестидесяти трех людях в моем оркестре и гастрольной команде, которые зарабатывали себе на жизнь благодаря мне.

— Ты горевал, Рекс, а некоторые люди в горе стараются не обращать на него внимания до тех пор, пока это возможно.

Он взглянул на нее страдальческими глазами.

— Не пытайся сделать из меня хорошего парня, Джулиана. Я не тот мужчина, который тебе нужен. Не рассчитывай на меня.

Он вернулся к девочкам. Ее сердце болело из-за Рекса, но она жалела не себя, а его.

— Рекс, к тебе посетитель! — закричал Дэнни в субботу днем.

Рекс выругался. Вероятно, еще один клиент захотел поддеть его газетной статьей. Сегодня утром в газете появилось продолжение репортажа Октавии Дженкинс. Опять такая же сказочная ерунда. На этот раз корреспондентка увидела в его отношениях с Джулианой сюжет диснеевского фильма, который девочки смотрели по телевизору во время последнего интервью Октавии.

Он направился в зал.

Дэнни показал пальцем на мужчину, сидевшего в дальнем конце бара.

— Давно тебя не видел, Рекс! В чем дело? — вскричал его бывший менеджер.

Рекс не обратил внимания на протянутую руку Джона Ли.

— Как ты меня нашел?

— А где «Привет, Джон Ли, здорово тебя увидеть спустя столько времени»? — Рекс не ответил, но мужчина продолжил: — Моя служба вырезок узнала о той статье про тебя и про аукцион холостяков. Решил приехать и посмотреть сам, действительно ли это ты. Длинные волосы… тебе идет.

Черт возьми. Рекс знал, что, участвуя в аукционе, рискует тем, что его обнаружат. Но он решил, что вряд ли станут заниматься его поисками, учитывая то, каким образом он покинул Нашвилл.

— Что тебе нужно, Джон Ли?

— Мне нужен ты. Ты сбежал раньше, чем наскучил поклонникам. Я читал о твоем баре и о твоих стараниях рекламировать это место. Я знаю получше способ привлечь толпу. Скажи слово, и я положу перед тобой контракт.

— Не хочу. Я скорее потеряю «Ренегат», чем вернусь к той жизни.

Джон Ли моментально сдернул маску доброго малого, и ее место заняло хищное выражение лица, обычно присущее бизнесменам.

— Послушай, Тэннер, ты не можешь уйти, когда все еще находишься на вершине.

Рекс заскрежетал зубами.

— Я уже ушел.

— Я знаю, ты должен скучать по женщинам.

— Нет.

Джон Ли пригладил рукой волосы, подстриженные за сто долларов.

— Я знаю, что загнал тебя после того, как твои родители скончались, но я старался помочь тебе не думать об их смерти. Тебе хватило времени свыкнуться с этим. Давай, возвращайся. Будем делать музыку и деньги, сынок.

— Нет, спасибо. — Рекс повернулся и зашагал к своему кабинету.

— Ты в долгу перед многими людьми, Рекс.

Услышав эти слова, он остановился как вкопанный. И медленно повернулся.

— Я никому ничего не должен. Я заплатил мои долги.

— Как насчет твоего оркестра? Они рассчитывали ездить с тобой еще десять лет.