Женская сущность - Григ Кристин

Но нельзя же лежать и ждать, когда кто-нибудь соизволит явиться и сообщить ей диагноз. И почему она в этой комнате? Почему голая? Как отсюда выбраться?

И почему из головы не идет крепкое жаркое тело, прижимающееся к ней?

Ах, если бы память подсказала. О том, что было после дождя. Машина. Больница. Ее несет на руках Александр. В свою машину. В эту спальню. В эту постель.

– Kalimera sas.

Ник резко натянула одеяло до подбородка и повернулась к двери. И тут же облегченно рассмеялась.

– Доброе утро, Петра. – На нее с улыбкой смотрела экономка Александра.

За время пребывания здесь они нашли общий язык – смесь из греческих слов, которые успела усвоить Ник, и английских, которые знала Петра, но в основном пользовались жестами. Может, со стороны дико, но они прекрасно понимали друг друга.

Петра подняла брови и показала головой на дверь в ванную.

– Banyio, a?

– Да-да, banyio, точно… только… – Как сказать «голая»? Ник выше натянула одеяло, показывая на него пальцем. Петра недоуменно посмотрела на нее, но тут же понимающе заулыбалась, жестами показывая, что ее вещей нет.

Должно быть, их постирали. Ник обдумывала, как попросить Петру сходить в ее домик и принести что-нибудь из одежды. Но Петра подошла к стенному шкафу и извлекла из его недр темно-синий халат. В гостевом домике была пара белых ворсистых халатов. Уж не в комнате ли она для гостей в доме Александра? И этот халат для… Ник взяла халат и принюхалась. И застыла. Нет. Это халат Александра. Этот мускусный дух, смешанный с морским запахом. Это его запах. Спать в таком халате все равно что спать в его объятиях.

Его руки обнимали ее всю ночь.

– Banyio? – снова повторила Петра.

Ник кивнула и, опершись на руку Петры, заковыляла в ванную.

Она приняла душ, высушила волосы. От Петры не было никакого толку. На все ее вопросы, кроме мыла да шампуня, она только пожимала плечами. И Ник сдалась. Ей ничего не удалось выяснить о ночных событиях.

– Ну ладно, – махнула рукой Ник, которую Петра расчесывала. – Теперь мне нужна палка. – И она попыталась мимикой и жестами изобразить тросточку.

Петра кивнула и произнесла вполне членораздельно по-английски, что ей надлежит оставаться здесь. При этом экономка сослалась на мистера Татакиса, из чего Ник поняла, что она под домашним арестом. Она пыталась объяснить доброй женщине, что Татакис ей не указ. Петра не поняла. Ник опять махнула рукой.

– Ладно, вы тут ни при чем. Не ваша ведь вина, что вы служите у диктатора. – И попросила кофе.

Это Петра поняла и отправилась на кухню. Через минуту вернулась, таща на подносе кофе, сок, тосты, фрукты, яичницу с беконом. Ник игнорировала все, кроме тоста и кофе. Петра принесла две чашки. Уж не собирается ли присоединиться к завтраку хозяин собственной персоной? Не у него ли она должна просить соизволения покинуть комнату?

Чтоб он провалился!

Ник подняла поднос с колен, поставила его на прикроватную тумбочку и огляделась. Кровать, ночной столик, кресло, комод, дверь. Отбросив одеяло, она встала, балансируя на здоровой ноге. Не такая уж она беспомощная. Мистер Татакис ошибается. Он все еще сердится на нее за то, что она не выполняет его приказы? А как же насчет утренних переговоров? Она отчетливо помнила все до мельчайших подробностей: как он рявкнул на нее в конференц-зале, как…

– Черт побери, что ты делаешь?!

Ник от неожиданности вскрикнула, резко повернулась к двери, замахала руками и рухнула бы на спину, не подхвати ее Александр.

– Что за несносная женщина! – в сердцах воскликнул он. – Тебе нельзя доверять.

– Это я-то несносная? – парировала Ник. – И от кого я это слышу! Я просыпаюсь в чужой постели, в чужой комнате, нога забинтована, как… как у агнца, приведенного на заклание, без одежды, без палки… до ванной можно добраться, только прыгая на одной ноге, и я еще несносная? Оставьте меня.

– С удовольствием.

Он уложил ее на кровать и холодно посмотрел на нее. Итак, нежная теплая женщина, всю ночь пролежавшая в его объятиях, испарилась.

– Мне очень жаль, мисс Колдер, что условия вам не понравились. Но это было лучшее, что я мог вам предложить. В следующий раз прошу заранее известить меня, что вы намерены подвернуть ногу.

– Ужасно смешно, – фыркнула Ник. – Значит, – неохотно протянула она, – я вам должна быть благодарна?

– За что? За то, что чувствуете себя агнцем, ведомым на заклание? Пожалуйста, не утруждайте себя.