Навстречу завтрашнему дню - Браун Сандра

— Тебе тепло? Может, достать пальто?

Они сняли свои пальто и снова положили за сиденья перед отъездом из Маунт-Вернона.

— Нет, обогреватель уже достаточно хорошо нагрел машину.

— Если замерзнешь, скажи. Я тогда достану пальто или включу на несколько минут мотор. — Его ладонь скользнула вниз по ее руке и обхватила ладонь. Он принялся массировать ее. — У тебя холодная рука.

— Знаю. У меня всегда мерзнут руки.

— Положи их в карманы.

— Это не помогает.

— Тогда положи их ко мне в карманы, — сказал он наполовину в шутку, наполовину всерьез.

— А как тогда будешь согревать свои руки ты? — не удержалась она от того, чтобы бросить ему вызов.

В его глазах промелькнул огонек.

— Что-нибудь придумаю, — негромко пророкотал он. Его пальцы переплелись с ее пальцами, и он сжал каждый из них по очереди. Он словно изучал контраст между своими кое-где покрытыми волосами руками и нежной хрупкостью ее рук, затем поднес ее руку ко рту и принялся легко касаться губами кончиков ее пальцев.

— Если уж мне довелось случайно познакомиться в самолете с женой пропавшего без вести, так почему она должна была выглядеть, как ты? Быть тобой? — Теперь его губы скользили по ее ладони, и он говорил в нее, в то же время целуя ее.

— Ты не должен говорить…

— Ш-ш-ш. Если мне ничего иное не разрешается, то позволь, по крайней мере, говорить. — Его горячий язык поспешно переместился в центр ладони, и у нее перехватило дыхание. — Но если бы ты не выглядела так, как выглядишь, сомневаюсь, что я перелетел бы через проход самолета и бросился тебе на помощь, словно какой- то перенесшийся во времени сэр Галахад, не так ли?

Она не могла ответить. Его язык скользил меж ее пальцев у их основания медленно и лениво. Подобное прикосновение было слишком сексуальным, чтобы можно было его разрешить, но в то же время она испытывала слишком большое блаженство, чтобы остановить его. Он прикрыл свой рот ее ладонью и поднял на нее глаза.

Воздух в столь маленьком огороженном пространстве насквозь пропитался неудовлетворенной страстью. Их дыхание влажной пеленой покрыло холодные окна машины. Каждый звук, казалось, звучал громче в наступившей тишине. Когда Дакс придвинулся к ней, показалось, будто его одежда шелестит, словно листья на осеннем ветру. Каждый взгляд проникал в самую душу. Ему казалось, будто он может сосчитать ресницы на ее нижнем веке. Уголок ее рта слегка подрагивал при каждом вздохе. Этот рот был прекрасен, и он предъявил на него свои права сразу же, как только увидел его.

Кили не помнила, чтобы чувствовала себя когда-нибудь столь беспомощной, в действительности даже знала, что никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Она словно парила в невесомости, и вместе с тем какое-то тяжелое давление заставляло нижнюю часть ее тела испытывать сильное, до боли, желание. Ей казалось, будто она наполняется силой, никогда доселе не испытанной, но одновременно мускулы ее как бы превращались в жидкость. Все ее тело горело и трепетало жизнью, и вместе с тем она ощущала, что это страстное желание напоминало смерть.

Она даже не осознавала, что потянулась к нему, до тех пор, пока не увидела, как ее рука убирает с его лба выбившуюся влажную прядь темных волос. Она увидела, как ее большой палец гладит тонкий шрам под его глазом.

Только ее имя, произнесенное с таким благоговением, словно молитва, воспарило над ними, прежде чем его губы коснулись ее губ. Если бы она закрыла глаза, то могла бы даже не узнать, что он прикоснулся к ней, настолько легки были прикосновения его губ. Но она смотрела и теперь увидела, как он откинулся назад. Ее охватило разочарование — ей хотелось познать жар и настойчивость его губ. Он сказал ей, что нетерпение было одним из его недостатков, и теперь ей отчаянно хотелось стать свидетельницей проявления этого нетерпения.

Но Дакс, похоже, сейчас не был намерен торопиться или воспользоваться ее минутным настроением. Он взял ее ладони и положил их себе под свитер на покрытую волосами грудь. Сказав: «Погрей руки», он снова опустил свитер и обхватил ее лицо ладонями. Она осторожно заскользила пальцами по коже горячей, словно печь. Он наблюдал за выражением ее лица. Она осмелела и, закрыв глаза, принялась прочерчивать все более широкие круги. Нежные и податливые губы приоткрылись, и она издала вздох. Его губы внезапно приникли к ее губам, впитывая ее свежее дыхание.