Песни дождей - Эллиот Лора

А теперь поздно. Теперь, даже если он и ждет ее, как все эти дни, у арки, она должна проиграть свою сказку. Да, она выйдет в обнимку с Тензином. Может, даже поцелует его в щеку. Если, конечно, Риши будет ждать ее...

О Господи! Как все это глупо! Но это поможет Риши избавиться от бесплодных надежд. Может, и ей так будет легче убить в своем сердце безнадежную любовь к нему? Дай Бог. А когда она допишет его портрет, она просто красиво упакует его и оставит у дома Риши. И сказке будет конец. Увы, не сказочный.

В нескольких метрах от арки она сунула Жозефин в руку сто рупий и на ухо прошептала:

– Это на пирожные. Если сейчас увидишь его джип, не сомневайся, что он ждет тебя. Прокатись с ним за сладостями и сама убедишься. А я выйду под ручку с Тензином, чтобы он видел, что я тоже не теряю времени.

– Толкаешь меня на преступление, милочка, – пробормотала Жозефин.

Но как только они приблизились к арке, сердце Кристины забилось с такой силой, что она побледнела и покачнулась. Земля, казалось, просто поплыла из-под ног, и чтобы удержаться на ногах, ей пришлось подхватить Тензина под руку.

Главное, не искать его глазами. Главное, не увидеть его. Теперь это дело Жозефин. Она же должна сделать вид, что просто не знает его. Больше не знает. Не помнит...

– Ты в порядке, Кристина? – удивился Тензин, почувствовав, как она бессильно повисла у него на руке.

– Да, – умудрилась пробормотать она. – Только чуть не споткнулась... Хорошо, что твоя рука оказалась рядом...

Нужно что-то говорить, только бы не думать о нем, пыталась она мысленно дать себе наставления. Но что говорить, когда у нее язык немеет? А сердце то скачет, как дикий мустанг по прерии, то замирает, как осторожная лань, прислушиваясь к шорохам леса? Не дай Бог, из ее глаз сейчас брызнут слезы! Ведь сердце не обманешь. Оно чувствует, оно знает, что этот мужчина здесь, где-то рядом. Опасный, волнующий, любимый, желанный. Мужчина, который прошлую ночь был так близок. Нет, не просто близок, с которым она всю ночь сливалась в едином восторге любви. И с ума сходила от счастья...

– Ничего, если я подержусь за тебя немного? – пробормотала она.

– Буду только рад, – гордо ответил Тензин.

В этот момент Жозефин энергичным шагом обогнала их, бросила на них из-за плеча оценивающий взгляд и одобрительно улыбнулась.

– Встретимся позже! – бросила она и вышла за арку.

Кристина на миг зажмурила глаза, потом с трудом перевела дыхание и залепетала:

– Кстати, удивительно, что сегодня еще до сих пор не начался дождь. Обычно в это время уже начинает накрапывать. А небо было хмурым с самого утра. Странно... Интересно, когда же наконец пойдет дождь?

– А ты соскучилась? – спросил Тензин. – Кстати, как ты вчера съездила в Кангру? Надеюсь, твой индийский ухажер вел себя прилично?

– Да, все было замечательно, – быстро ответила она, боясь от волнения потерять нить мысли. – Только я поняла, что ты был прав. Мне этот человек совсем не нужен. Нам не по пути. Он чужой... Другая культура. Мы почти не понимаем друг друга... Говорим на разных языках. Трудно общаться...

Они оказались за аркой, и, с мольбой заглядывая Тензину в глаза, Кристина ждала, что он поможет ей снова о чем-то заговорить. О чем угодно, только не об этом мужчине, который издалека смотрит на нее, и от его взгляда ее бросает в жар.

– Да, мне это очень понятно, – драматично вздохнул Тензин. – У меня тоже была девушка, англичанка, с которой мы не могли найти общий язык. Так что внешняя привлекательность часто оказывается пустышкой. Без внутренней близости никакие отношения долго не продержатся.

– Да, это правда, – согласилась она, ускоряя шаг и упорно глядя себе под ноги. – Кстати, я почему-то ужасно проголодалась. Но нам придется ждать возвращения Жозефин...

Они теперь шли по улице, и уши Кристины невольно уловили за спиной знакомое урчание мотора. Джип отъехал, и теперь Жозефин сидит рядом с Риши... Теперь он никогда больше не приедет, чтобы увезти в своем уютном джипе ее, Кристину. Он все понял. Она с самого начала знала, что этот мужчина гордый и сообразительный. Он понял, что между ними все кончено. И смирился с этим.

Кристина почувствовала, как напряжение, сковывающее ее, внезапно куда-то исчезло. А вместо него осталась только безысходность и бессмысленность. Все вокруг внезапно стало чужим, немилым, ненужным...

Тензин снимал небольшую комнату с примыкающей к ней кухней и ванной на втором этаже большого дома, где жила зажиточная индийская семья. Благо, дом находился в пяти минутах ходьбы от института, потому что у Кристины от слабости подкашивались коленки. Она безучастно продолжала бормотать что-то, пытаясь поддерживать с Тензином беседу, и обрадовалась, когда наконец смогла усесться в его комнате на тахту.