Мелодрама по-голливудски - Карпентер Тереза

Он достал телефон.

– Мне надо ответить на пару сообщений.

– Давай. – Она тоже решила воспользоваться временем, чтобы просмотреть эсэмэски. Большая часть от «Бай эрренжмент». Мама по-прежнему ждала объяснений. И ни слова от Тори.

– Ну вот, готово. – Ив вернулась в сопровождении Кристи, которая несла ворох платьев. – Пойдемте со мной. Я нашла очень милое платье кобальтового цвета. Он будет прекрасно гармонировать с вашей кожей.

– Подождите. – Рей взмахнул телефоном. – Сколько времени это займет?

Лорен взглянула на него, потом на Ив.

Дизайнер пожала плечами:

– Сколько потребуется.

Лорен кивнула. Он, казалось, ждал чего-то большего.

– Ладно. Я должен кое-что сделать. Скоро вернусь.

– Нет.

– Хочешь, чтобы я подождал?

– Нет.

Рей замер и, приподняв бровь, ждал распоряжений. Ладно, надо признать, что она в затруднении. Если не считать ее правил, она во всем слушалась Рея, и ей хотелось бы вернуть себе немного самостоятельности.

– Поезжай. Я возьму такси, встретимся в отеле.

Они решили провести эту ночь в городе, воспользовавшись номером, который забронировал Рей.

– Хорошо. – Он сказал в трубку, что скоро приедет, крепко поцеловал Лорен и ушел. Ненадолго.

Лорен повернулась к Ив:

– Я думаю, кобальт будет выглядеть сексуально.

Глава 9

Синяя ткань подчеркивала все изгибы фигуры. Узкий лиф представлял собой два куска ткани, перекинутых асимметрично через одно плечо. Ткань постепенно сужалась, превращаясь в узкие полоски, спускавшиеся по голой спине. Прямая юбка до пола плотно облегала бедра.

Рей потягивал хорошо выдержанный виски и вполуха слушал, как мэр рассказывает про предстоящий саммит ООН. Речь мэра, несомненно, стоила того, чтобы прислушаться, но все внимание Рея было устремлено на две синие бретельки, а вернее, на тело, которое они почти не прикрывали. Руки зудели от желания прикоснуться к нему.

Событие освещали несколько репортеров светской хроники. Заметив его с Лорен, те засияли, как дети на рождественском утреннике. Рей в очередной раз порадовался, что успел подготовить заявление для прессы.

Лорен стойко вынесла поздравления и назойливые вопросы, хотя и не удалось сдержать легкую дрожь отвращения, пробегавшую по спине, особенно когда один идиот настойчиво пожелал узнать, не ждет ли она ребенка.

Рею захотелось врезать ему по физиономии. Однако он сказал, что вопросы закончены, и провел Лорен в зал. Дальнейшее общение гостей проходило в неформальной обстановке, и никаких других инцидентов не последовало.

Его радовало, что Лорен рядом. Она не пыталась привлечь к себе внимание, но и не тушевалась. Не смотрела ему в рот, держалась так, как наверняка держалась бы с любым другим мужчиной. На равных. Это позволяло окружающим с большей легкостью преодолевать порог его известности.

Рей в полной мере пользовался этим более часа. Трудно получать удовольствие от вечеринки, когда все вокруг боятся к тебе подступиться или говорят с тобой только о тебе. В зале собрались люди, обладавшие реальной властью. Даже случайно брошенная фраза могла дать представление о многих важных вещах.

Рей ни на минуту не забывал о присутствии Лорен, независимо от того, стояла она рядом с ним или отходила в сторону, увлеченная каким-то разговором.

В этой женщине его постоянно что-то притягивало.

Рей заработал себе репутацию закоренелого холостяка благодаря тому, что оберегал личную жизнь и давал понять, что его подружкам не на что рассчитывать, кроме приятно проведенного времени и столь же приятного расставания.

Обычно он останавливал выбор на двух типах женщин: тех, кто работал в киноиндустрии, но не стоял перед камерой, потому что они хорошо знали, с кем имеют дело; и тех, кто никак не был связан с кино, чтобы не пришлось гадать, не стоит ли за их ласками попытка сделать себе карьеру.

Лорен сочетала в себе лучшие качества обоих типов. С ней он чувствовал себя комфортно, что могло бы наскучить, если бы не бурлящая, неугасающая страсть.

Ему не грозило, что она воспользуется его служебным положением или их связь затянется. Однажды он уже испытал на себе и то и другое и, сбежав из дому, усвоил жестокий урок достаточно хорошо, чтобы не повторять его.

Вот только ценой стала жизнь его ребенка.

В день своей свадьбы Рей понял, что каждый человек способен убить, если довести его до этого. Если бы не Мамо, он тоже мог перейти черту.