Современная мадонна - Кендрик Шэрон

Роури повернулся, собираясь с духом, чтобы посмотреть ей в лицо, не понимая, почему она лежит рядом с ним с этой нежной, блаженной улыбкой на лице, когда… когда…

Энджел застенчиво открыла глаза и увидела устремленный на нее пламенный взгляд его синих глаз. Они не обменялись ни одним словом за это время, не считая его приглушенного крика, когда он произнес ее имя. Но она чувствовала такую близость к этому мужчине, которая никогда не была ей ведома.

Энджел попыталась заговорить:

— Это было…

Роури приподнялся, опираясь на локоть. Его лицо внезапно насторожилось, он ждал.

— Что?..

— Это было чудесно, — мечтательно выдохнула она.

Раздался слабый шорох — это Роури упал на подушку, уставясь в потолок и чувствуя себя абсолютно опустошенным.

— Если ты еще когда-нибудь захочешь солгать, Энджел, — сказал Роури с горечью, — тебе нужно хотя бы научиться лучше притворяться.

Искренне смущенная, Энджел перевернулась на живот, волосы влажными прядями лежали на ее плечах.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о том, что на самом деле только что произошло! — сказал он ей зло, хотя был зол исключительно на себя. — А не о том, чего бы ты хотела.

Энджел уже сама начинала злиться, но еще больше она чувствовала себя сбитой с толку.

— Мы занимались любовью…

— Ты не дошла… — осторожно сказал он, думая, одинаково ли называют оргазм в разных частях мира. — Не так ли?

Но замешательство, которое выражалось в ее зеленых глазах, заставило сжаться сердце Роури, и внезапно он начал презирать себя еще больше. Она не знала. О, великий Боже, она просто не знала, что это такое!..

Память о смерти брата была еще так свежа в его мозгу, что он не мог и помыслить плохо о Чаде. Но сейчас он был готов повторять про себя: ты ублюдок, Чад… Глупый, эгоистичный ублюдок!

Но разве сам он был лучше? Если Чад ни разу не подумал об удовольствии Энджел, разве он сам позаботился об этом? Ведь он просто использовал ее для того, чтобы дать выход своим отчаянью и боли, которые душили его после смерти брата!

Роури ласково привлек Энджел к себе и заметил, что она вся дрожит. Он сжал кулаки, на мгновение парализованный отвращением к самому себе, когда почувствовал ее влажную щеку на своем плече.

Он укутал их обоих. Она попыталась спрятать голову на его плече, но на этот раз он не мог ей этого позволить. Может, Энджел хотела сделать вид, что ничего не произошло, и, по правде говоря, этого хотел бы и он, но это произошло, а значит, не исключены и последствия.

— Энджел, мне так жаль… — начал было он, но, к его удивлению, она набросилась на него, как дикая кошка, и с силой ударила кулаком в солнечное сплетение, так что он на мгновение задохнулся и отпрянул от нее.

— Не смей извиняться передо мной, Роури Мандельсон!

— Но я не хотел, чтобы это произошло, — заскрипел он зубами.

Энджел в бешенстве колотила кулачками по его груди, хотя это было куда менее эффективно, чем первый удар.

— Я тоже не строила планов, как бы заманить тебя в ловушку! Но это произошло! И когда на твоем лице появилось виноватое выражение, словно я соблазненная тобой девственница, это значило, что ты оставил для меня только роль жертвы! А я больше не собираюсь быть жертвой, Роури, с меня достаточно!

— Нет, — согласился он, — конечно, ты не жертва. — Ему хотелось поцеловать ее. Хотелось играть с ней часами и дать ей то, чего она никогда не получала раньше. Но он был достаточно умен, чтобы помять; сейчас не время и не место показывать Энджел Мандельсон, чего она была лишена…

Он снова слегка приподнялся на локте. Его мощное бедро скрыло, что он возбудился, только подумав об этом…

— Мне пришло в голову… ты ведь не принимала пилюли? — с трудом осмелился он спросить.

Энджел испуганно посмотрела на него.

— Нет. Нет. Не принимала.

Роури старался скрыть осуждение, на которое — он знал — не имел права. Но он видел, что она проверяла, заперта ли дверь. Она должна была знать, что он ничего не осознавал, охваченный желанием. Почему же она не потрудилась позаботиться о?..

Энджел и сама сейчас думала о том же. Чад всегда панически боялся, что она забеременеет. Он никогда не допускал такого риска, какой они с Роури допустили сейчас. Она знала, что должна была что-то объяснить Роури. Она только желала придать своим словам большую убедительность.