Зимняя сказка в Венеции - Гордон Люси

— Некто хочет купить палаццо и сделать из него отель, — проворчал Винченцо. — Они как мухи: прихлопнешь одну — и тут же налетит дюжина.

— Пьеро как-то сказал мне, что ты ни за что не согласишься.

— Это еще очень мягко сказано.

— Жаль. Получился бы изумительный отель.

— Ты в своем уме? Продать родной дом?

— Разумеется, нет. Ты сам превратишь его в отель.

— Вот как? И где я возьму деньги?

— Найдешь инвесторов. Почему бы нет? Посмотри на «Даниэли». Первоначально это был дворец, палаццо четырнадцатого века.

— А ведь верно…

— Заставь свое палаццо приносить пользу. Верни его к жизни. Ведь это же лучше, чем смотреть, как здание будет разрушаться.

— Оно уже разрушается.

— Так останови этот процесс. Странно, почему ты раньше до этого не додумался.

— Потому что я самый паршивый бизнесмен на свете. Я был способен только на то, чтобы отражать атаки акул, думавших, что в таком безвыходном положении я продам палаццо за бесценок. Содержа ресторан, я надеялся зарабатывать достаточно, чтобы оставаться на плаву, но этого не хватит на содержание дворца.

— Не хватит, так что наилучший способ разделаться с акулами — это украсть у них идею. Ты вернешь себе свой дом — хотя и не в первозданном виде, но все-таки у тебя будет больше, чем ты имеешь сейчас.

— У меня начинает опасно кружиться голова, проворчал он. — Ты подбрасываешь мне сумасшедшие идейки, которые вдруг начинают казаться разумными.

— Конечно. Я буду твоим первым спонсором.

— У тебя есть на это деньги?

— Не деньги. А вот это. — Она подняла руки. — Я бесплатно отреставрирую фрески, и это будет мой вклад. Ты должен будешь привести здание в порядок и достать подходящую мебель. Лучше, наверное, открывать здание по частям, сначала одно крыло, потом другое, и почти сразу перебазировать туда ресторан.

— А как быть с картинами, которые были проданы? Даже если получу инвестиции, выкупить их я никак не смогу. Откроемся с пробелами на стенах?

— Разумеется, нет. Ты повесишь копии — тебе все равно пришлось бы это сделать, даже если бы у тебя были оригиналы. Этого потребовала бы страховая компания.

— И ты мне быстренько набросаешь несколько копий, так?

— Конечно. У меня неплохо получается Веронезе, а Рембрандт будет даже получше. Хотя мой Микеланджело, признаться, так себе.

— Твой?..

— Но их мы повесим в темном углу, и никто ничего не заметит. И не забудь, что у тебя еще есть кое-какие картины — те, что сложены наверху. Их можно либо повесить, либо выручить за них наличные деньги.

Возбуждение от идеи охватило Джулию, и слова полились потоком. На какое-то время она превратилась в настоящего художника и планировщика. Винченцо смотрел на нее с ироничным восхищением.

— У тебя все уже было отработано, не так ли?

— Вовсе нет. Это пришло ко мне только что, из-за того телефонного звонка, но теперь все прорисовывается четко.

— Подожди, я не успеваю за тобой.

— И не надо. Просто соглашайся со всем, что я говорю, а остальное я беру на себя.

— Ну так говори мне, что мы будем делать.

— Делать мы, наверное, ничего не будем, — ответила она с сожалением, — но если бы делали, то я посоветовала бы тебе начать с разработки планов.

Скоро карнавал…

— Через несколько недель. Нам потребуется не меньше года, чтобы подготовиться к открытию…

— Я это знаю, но ты можешь организовать большой прием во время нынешнего карнавала и сделать заявление для прессы.

— Прием… — задумчиво повторил Винченцо. Когда я был мальчишкой, у нас здесь бывали грандиозные карнавальные вечера. Какие были костюмы, какие потрясающие маски! — Он неожиданно усмехнулся, вспоминая. — Знала бы ты, что мы вытворяли!

— Могу себе представить. И все под надежной защитой масок, разумеется.

— Конечно. Маски именно для этого и нужны.

Когда все это начиналось сотни лет тому назад, маски весь год были под запретом. Но в последние несколько недель перед карнавалом любой человек мог скрыть свое лицо, стать кем-то другим и делать что душе угодно. Потом ведь был целый Великий пост — достаточно времени для того, чтобы исправиться и вообще все загладить. Эта традиция жила долго.

— А тебе много всего приходилось заглаживать? поддразнила его она.

— Ну… — сказал он с задумчивым выражением, пожалуй, средне.

— Гмм!

— Может, чуточку больше. Среди молодых людей… — Винченцо остановился с видом человека, тщательно выбирающего слова, — скажем так: сдержанность не причислялась к добродетелям.