Благоразумные желания - Лэннинг Салли

— Давным-давно в одной деревушке жил-был мальчик по имени Роберт Рой, — начал мужчина. — У него не было ни братьев, ни сестер, но он не жалел об этом. Мальчик рос среди лесов и полей, где играл целыми днями. Он подолгу наблюдал за оленями, дикобразами, лесными птицами. Он любовался ими. Потому что всегда знал, что станет художником. Наверное, поэтому Рой не жалел о братьях и сестрах. Его родители, добрые и надежные, любили друг друга подобно диким лебедям, которых венчает и разлучает только небо.

Эми ощутила внезапную боль. Она бы тоже могла сказать такие слова, но ее отец очень давно умер.

— Неужели? — вырвалось у нее.

Не замечая того, Роберт стал рассказывать от первого лица.

— Я всегда знал, что между моими родителями существовало нечто особенное. Два, казалось бы, простых человека любили друг друга так страстно. Чем взрослее я становился, тем чаще думал, что поддерживать такую любовь сквозь годы и расстояния не во власти людей… Фростам это удалось, хотя и с огромным трудом. Отчасти поэтому я с ними и дружу.

Роберт посмотрел на девушку, доверчиво прижавшуюся к нему.

— Лет с десяти я был уверен, что встречу свою суженую, такой, какой была моя мать для моего отца. Но когда я решил жениться на Кэрол, то забыл о своих мечтах. Это была ошибка. А стоило тебе войти в галерею, как я уже знал, — это она. Та, которую я ждал всю жизнь. — Он помолчал немного. — Вот и все. Могу повторить.

Эми выпрямилась, бережно сжимая Сару.

— Ты влюблен? В меня? Это ты хочешь сказать?

— Думаю, да. Хотя эти слова звучат чертовски банально. Я ненавижу говорить их. Но между нами что-то есть, дорогая. Какая-то связь. Словно твоя кровь взывает к моей. Я не знаю, черт побери, как сказать это — я не привык иметь дело со словами. — Он задумался. — Но твой образ всегда был в моем сердце… Может быть, это все, что я понял.

Потрясенная, Эмили не знала, что сказать. Палец Роя плавно очертил дугу вдоль контура ее щеки.

— Я боролся за это чувство. Уравновешенные отшельницы никогда не привлекали меня. А из слов Фростов я сделал вывод, что твой характер — далеко не подарок… — Гость сделал паузу. — Но сейчас я так не думаю.

Очень медленно и нежно его рука скользнула вниз от шеи к ключице, к нежным холмикам груди, затем к животу, к бедрам, где осталась лежать, твердая, властная, на мягкой ткани цвета спелой рябины.

Рой услышал легкий вздох, сорвавшийся с ее губ, увидел, как широко раскрылись серые глаза. Но Эми не проронила ни слова.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Как никого и никогда!

— И ты, и я слишком давно не занимались любовью.

— Тебе лучше знать.

Она знала.

— Значит, я и есть та женщина, с которой ты хочешь провести остаток своей жизни?

— Да, — решительно ответил Роберт.

— Но мы познакомились всего лишь две недели назад.

— Мы сможем лучше узнать друг друга, только если будем проводить время вместе.

Эмили взглянула на руку, уверенно лежащую на ее колене. Она уже знала, как сильна и как чувствительна эта мужская рука. Девушка взяла свой бокал и залпом осушила его.

— Почему ты не говорил мне этого прежде?

Рой физически ощутил ее напряжение.

— Ты была не готова к моим признаниям.

— Ты лгал мне, — резко парировала Эми.

— Нет! Я просто не сказал тебе всей правды.

— Теперь ты играешь словами.

— Даже не пытайся поссориться со мной! — прошипел Рой. — Ты самая упрямая из всех женщин, что я знал. Ты выводишь меня из себя. И не спрашивай, почему я влюбился в тебя. Я сам не знаю. Просто поверь — я не лгал тебе. Я на это не способен.

Эмили положила уснувшую Сару в манеж. Саймон поднял голову, разинул рот. В его серых глазенках блеснуло удивление.

— Привет, дружище, — сказал Рой более сдержанным тоном. — Из-за тебя я вынужден менять стиль. Ты знаешь это?

Малыш подарил ему радостную улыбку и издал громкий гукающий звук.

— Ну, вот опять. Опять я вышла из себя, — беспомощно заметила Эми.

— Ты не знаешь радостей секса — вот в чем причина.

Эмили тихо засмеялась. Роберт вторил ее мелодичному смеху.

— Заметь, — тихо проговорила она, — я соглашаюсь с тобой, Роберт Рой. Объявляю всему свету, что единственный ярлык, который ты смог мне пришить — единственный, повторяю, — это фригидность.

— А что, есть еще? — поинтересовался Рой.

Девушка принялась один за другим загибать пальцы: