Глупое сердце - Кендрик Шэрон

— Тебе здесь хорошо? — пробормотал он, притягивая ее к себе и прижимая руку к гладкому атласу ее платья.

Она не решилась испортить ему настроение, сказав, что такой странной атмосферы предсвадебного торжества не видела никогда, хотя бывала на подобных вечеринках неоднократно. К тому же все эти мысли уже вылетели у нее из головы, вытесненные удовольствием, которое она испытала, снова оказавшись в его объятиях.

Во время танца Энджи снова стали одолевать чувства, ослабляющие ее сопротивление, которое и без того уже было на нуле. Она чувствовала присущий только Риккардо мускусный запах и испытывала уже знакомое ей ощущение прижатого к ней его тела. Энджи не отличалась большим опытом в танцах, но ей это и не было нужно, потому что Риккардо так уверенно вел ее по танцполу, что она чувствовала себя весьма грациозной.

— Хорошо, а? — снова спросил он, прижавшись губами к ее уху.

— Мне… мне очень хорошо, — честно призналась она, потому что в этот момент не могла представить, что где-то ей могло бы быть лучше.

— Мне тоже. — Обняв Энджи за талию, он взглянул в ее раскрасневшееся лицо. Увидел ее полуоткрытые губы. Заметил легкую пульсацию в основании ее шеи. И вдруг ему захотелось поцеловать ее. «Черт с ним, с этим бальным залом, — подумал он. — И черт с ними, со всеми этими гостями, вместе с их любопытными взглядами».

Риккардо сглотнул, прижав Энджи к себе еще теснее, чтобы показать ей, как она его возбудила.

— Возможно, я смогу предоставить тебе отгул на завтра, — добавил он. — Если тебе повезет.

У Энджи замерло сердце. Если тебе повезет.

Возможно, Риккардо не хотел, чтобы эти слова прозвучали высокомерно, но они прозвучали именно так… а может быть, это показалось Энджи потому, что они сопровождались бесстыдным движением его бедер, давшим ей почувствовать, как он возбужден. Это было не что иное, как высокомерное сексуальное бахвальство, которое словно насмехалось над ее романтическим настроем на танец. Энджи отпрянула, не обращая внимания на вопиющий протест своего тела.

— Очень сожалею, но боюсь, что завтра мне придется работать.

Он тупо уставился на нее:

— Работать?

— Для этой цели ты и привез сюда ноутбук, вспомнил?

Но неудовлетворенная страсть настолько вывела Риккардо из нормального состояния, что Энджи могла бы с таким же успехом произнести свою тираду по-гречески, поскольку он все равно ничего не понимал минут пять. А когда понял, возразил:

— Но ты же сделала эту работу сегодня днем!

— Нет, не сделала.

— Ты не сделала?!

Энджи обольстительно улыбнулась:

— Нет. Я долго принимала ванну, а затем увлеклась интересной книгой.

Жилка забилась у него на виске. Не было ли это началом ее контратаки? Может, Энджи начала злоупотреблять своим положением, потому что они стали любовниками? Ведь за все эти годы, что она работала на него, она ни разу не отказалась выполнять его поручения!

— Я хотел не этого, — буркнул он.

— Да, но этого хотела я, — возразила Энджи.

— Но я плачу тебе за то, чтобы ты делала, что я хочу, — напомнил он ей с вкрадчивой жесткостью.

— Нет, ты платишь мне за то, чтобы я выполняла работу твоего секретаря, — выпалила она, придя в ярость. Энджи вдруг стало совершенно безразлично то, что они находились в самом центре танцпола. — Тебе не кажется, что я достаточно много времени переработала за все эти годы, чтобы понять, когда я заслуживаю отгул, Риккардо? Если ты настолько доверяешь мне, что допускаешь до всех твоих конфиденциальных дел, тогда ты должен предоставить мне возможность самой решать, когда я хочу отдохнуть!

Ошеломленный, он мгновение помолчал, потом улыбнулся.

— О, cara — пробормотал он, — твоя непокорность так возбуждает, что я с трудом могу дождаться того момента, когда снова уложу тебя в постель. Если бы я только понимал, какая тигрица пряталась у меня все эти годы.

— Это ты сам превратил меня в тигрицу, — произнесла она, не подумав.

— Правда? Тогда, по крайней мере, меня следует похвалить. — По-хозяйски проведя рукой по бедру Энджи, он прижался губами к ее уху. — Ты простишь меня, если я сейчас тебя оставлю? Если я задержусь здесь еще немного, то затащу тебя в ближайший уголок, чтобы раздеть и изнасиловать, а это никуда не годится, правда?

Не произнеся больше ни слова, он повернулся и отошел, а Энджи осталась стоять с пылающими щеками и бешено бьющимся сердцем, глядя ему вслед. Не пытался ли он убедить ее, что она воздействовала на него только чисто физически? Она чувствовала слабость, голова шла кругом. Интересно, как скоро она сможет ускользнуть отсюда так, чтобы это выглядело прилично? Подальше от глаз, которые, как она чувствовала, смотрели на нее с неприкрытым любопытством?