С тобой и без тебя - Кендрик Шэрон

— Как с обедом? — спросила она.

Ежегодный праздничный обед, который Камерон всегда давал для своих сотрудников, был традицией, основанной еще его дедом много лет назад. Алессандра спокойно могла бы обойтись без суматошного уик-энда, но традиция есть традиция, и ей очень хотелось произвести благоприятное впечатление на сотрудников Камерона.

Алессандра знала, что это событие всегда происходило в доме мужа, но когда она вчера приехала, то не заметила никаких приготовлений, указывающих, что скоро две сотни людей будут осаждать его усадьбу. Поэтому она подумала, что Камерон снял большой зал в близлежащей гостинице или конференц-центре.

Он посмотрел на часы.

— Через час поставщики и декораторы приступят к делу.

— Может, я могу чем-нибудь помочь? — предложила Алессандра.

Камерон улыбнулся.

— Да. Ты должна беречь себя для своего мужа. Тут будет настоящий сумасшедший дом, когда все начнется. Мне бы не хотелось, чтобы ты здесь оставалась, да и я сам тоже. Поэтому скажи, дорогая, как ты планируешь провести день?

Алессандра обмакнула круассан в джем и откусила кусочек.

— Сделай мне сюрприз.

Камерон охотно согласился. Бабет был предоставлен выходной, и он сам вел машину — слава Богу, не роскошный черный лимузин, а юркий небесно-голубой «порше», который ей нравился гораздо больше.

Они провели беззаботный день, какого у них не случалось очень давно.

Он пригласил ее на каток, и никогда в жизни Алессандра так много не смеялась. После того как она шлепнулась на лед в шестой раз, он сжалился над ней и, взяв за руку, легко покатил по кругу, в то время как Алессандра вцепилась в него мертвой хваткой.

— Хватит!

— Нет, — ответил он с безжалостной улыбкой.

— Ну, пожалуйста, Камерон! — Она хотела сказать это как можно серьезнее, но не выдержала и расхохоталась.

Муж покачал головой.

— Ни за что, пока ты не будешь стоять на собственных ногах. Смотри на меня и наблюдай, как я передвигаюсь.

Наконец Алессандра освоилась на льду настолько, что даже отказывалась покинуть каток.

— Еще только один разок, — умоляюще попросила она.

Он улыбался, видя ее энтузиазм.

— Хорошо. Еще раз. А затем я хотел бы пообедать.

В небольшом уютном кафе Камерон накормил ее горячими сосисками, картофельными чипсами и молочным коктейлем с клубникой, и они провели полдень в кинотеатре, жуя попкорн и смотря какой-то романтический фильм, в течение которого Алессандра неоднократно ощущала, как к горлу подкатывал ком.

Около пяти вечера Камерон остановил машину в центре города и взял Алессандру за руку.

— Куда теперь? — поинтересовалась она.

— Теперь пойдем за покупками.

— Зачем?

— Сегодня тебе понадобится вечернее платье.

— Но я привезла платье с собой, — терпеливо объяснила Алессандра.

— Какое?

— Шелковое, лимонного цвета. Ты знаешь, — уточнила она и заметила, что он нахмурился. — Длинное, с узкими рукавами и низким вырезом сзади.

— Не пойдет, — сказал он решительно, но тут же смягчился. Алессандра растерялась. Она знала, что это платье ему нравилось. — Конечно, мне оно очень нравится. Но, ради Бога, Алессандра, неужели я не могу купить своей жене красивый наряд.

Алессандра вспомнила, как он возмущался, когда Эндрю приобрел для нее черное мини-платье, как сама была рассержена, увидев униформу Бабет, и, подумав, решила вести себя более дипломатично. Она подняла руки, показывая, что сдается.

— Можешь! Можешь! Ты меня уговорил!

В магазине Камерон долго и придирчиво перебирал предложенные продавщицей наряды и наконец остановил свой выбор на сшитом в классическом стиле платье из девственно-белого атласа, которое ниспадало мягкими складками до самых лодыжек Алессандры.

Она видела, как продавщица украдкой бросала на нее завистливые взгляды, когда Камерон заказывал для нее заколку для волос, туфли и белье.

— Я чувствую себя содержанкой, — прошептала Алессандра на ухо мужу. Тот вынул кредитную карточку, чтобы расплатиться за покупки.

Что-то в его пристальном, внимательном взгляде заставило ее кожу покрыться мурашками.

— А разве это так ужасно? — спросил он.

— Не знаю... — Начав говорить, Алессандра почувствовала за его вопросом нечто значительно более глубокое. Она запнулась. — Я никогда над этим не задумывалась. Наверное, я слишком высоко ценю свою независимость.