Брат лучшей подруги - Вуд Джосс

– Я поставила беззвучный режим и не подумала, что нужно переключить обратно.

– Вот это все и объясняет! Ты не думаешь, Роуэн! Где тебя носило?

Проклятье! Она не видела его злым с тех пор, как испортила помолвку.

– Я была в клубе в Саймонстауне.

– Ты – что? Казалось, люстра задрожала.

– Тише, подожди секунду! Я думала, ты уже спишь.

– Думаешь, я мог уснуть, не убедившись, что ты дома и в безопасности?

– Себ, до паба пять минут отсюда!

– Поэтому я ждал тебя минут через пятнадцать после того, как он закрылся! А я знаю, что он закрывается в час, я туда тоже позвонил! Думал, тебя убили, изнасиловали, или ты слетела с дороги.

– Да ладно, Себ! Ты принимаешь все слишком близко к сердцу!

Но когда его взгляд вспыхнул, она поняла, что совершила тактическую ошибку. Себ разозлился еще сильнее, глаза стали холодны как лед.

– Я понимаю твою тягу к свободе и желание полагаться только на себя, и достаточно хорошо тебя знаю, чтобы не устраивать ссор из-за всего подряд. Поэтому готов на кое-что закрыть глаза. Но когда ты заявляешься домой в три часа после того, как сказала, что будешь гораздо раньше, я не могу не накричать на тебя.

– Я не ребенок, и ты не имеешь права ограничивать меня! – фыркнула Роуэн, понимая, что уже перешла все границы.

– Ты постоянно говоришь, что уже не ребенок, а ведешь себя как маленькая! Ответственный, думающий взрослый человек позвонил бы мне и попросил не волноваться.

Себ потер шею. Злость улеглась. Роуэн видела теперь на его лице разочарование и смирение. Со злостью можно бороться, но эти чувства как кислота в душу.

– Роуэн, ты вольна приходить и уходить когда захочешь. Я не могу просить тебя быть тем, кем ты не являешься, и не буду. Но надеюсь, ты хотя бы иногда будешь думать о других. Я волновался. И у меня есть на это право. Если не как у любовника, то как у человека, который знает тебя всю жизнь. И если ты этого не понимаешь, с тобой все гораздо хуже, чем мы все думали.

Он ушел и примерно минуту спустя закрыл дверь в спальню. Его слова все еще висели в воздухе. Роуэн опустилась на ступеньку и уронила голову на колени. Он прав, этого нельзя отрицать. Она вела себя эгоистично и бездумно, хотя сама этого не любила.

Почему никто не может понять, а она не в состоянии объяснить, что ограничения для нее как оковы. Правила все равно что решетки в тюремной камере, куда она попала давным-давно? И она боится, что люди поменяют правила, чтобы изменить ее, и потому никому не доверяет.

Себ действительно прав. Надо бы извиниться за свою недальновидность. Но слова застряли в горле. Почему-то показалось, что она будет просить прощения и за свой образ жизни, импульсивность, тягу к свободе, за саму себя.

Она виновата и понимает, надо сказать «прости». Даже разбудить Себа, если понадобится. Для нее это невероятно трудно. Может, дело в том, что она уже давно ни перед кем не извинялась. Или в том, что подростком постоянно просила прощения за свои выходки и импульсивное поведение. После ее извинений следовали лекции, новые разочарования, новые попытки ткнуть ей в лицо ее несовершенствами. В семнадцать она перестала извиняться в основном потому, что этого уже никто не слышал. Они не верили в то, что она сожалеет, и только Калли – боже, Роуэн любит эту женщину! – всегда пыталась понять, почему подруга все время выходит за рамки, пробует жизнь на вкус и ощупь.

Ого, она думает как маленький нытик. И как жертва. Черт, она что, думает как жертва? Подсознательно воспринимает себя именно так? Из-за узколобого мировосприятия родителей и предательства Джо?

Возможно. Ей это не нравилось.

Так что, она может сидеть на лестнице и думать о том, что ее не поняли, а об этом инциденте нужно забыть. Это потом придут вина и страх. Потому что только гордость мешает извиниться.

Себ, наверное, прочитает еще одну лекцию о безрассудстве и эгоизме, но Роуэн уже большая девочка. Все выслушает, пожелает спокойной ночи и уйдет к себе. Она может сделать это и должна. Просто чтобы доказать Себу, что выросла.

Она заставила себя подняться по лестнице и немного помедлила у спальни. Заметила полоску серебристого света под дверью и тихонько постучала. Услышав «Входи», вошла и увидела Себа на кровати с ноутбуком.

Заложила руки за спину и прислонилась к дверному косяку:

– Прости меня. Я вела себя безрассудно и эгоистично.

Себ невозмутимо закрыл ноутбук и положил на столик возле кровати. Роуэн переминалась с ноги на ногу, ожидая хоть какого-нибудь ответа.