Женская сущность - Григ Кристин

Кроме того, слишком всего в нем много. Мужчина с большой буквы. Требовательный. Властный. Он сводит ее с ума и хочет во всем руководить ею…

И она так же не подходит ему, как и он ей.

Может, потому их и тянет друг к другу так сильно? У нее никогда не было подобного мужчины, и она готова отдать голову на отсечение, что и у него не было такой женщины, как она. Она непокорна. Она хочет жить своей жизнью. Она сама принимает решения, и она никогда, хоть режь ее, не согласится жить в тени мужчины, если… если этого уже не произошло.

Одна ночь в постели Александра, одно утро в его объятиях, и он уже возымел над ней власть. Она же узница в его комнате. Ни одежды. Ни палки. Полностью в его руках, а сейчас он закрывает дверь, смотрит на нее зверем, будто она совершила преступление века, и все потому, что она, видите ли, соизволила по собственной воле, не дожидаясь его одобрения, спустить ноги на пол.

– Ты же знаешь, что на ногу нельзя наступать, – сказал он.

– Но ты же знаешь, что этого говорить не следует.

Он вскинул брови и посмотрел на нее так, будто она лишилась рассудка.

– И стучаться надо, – продолжила она. – Это, конечно, твоя спальня…

– При чем тут спальня. На ногу вставать нельзя.

– Я не идиотка, Александр. Я буду осторожна.

– Идиотка и есть, если думаешь, что я разрешу тебе вставать.

– Разрешу? – Ник вскочила. В лодыжке что-то щелкнуло. Звук был такой громкий, что у нее все внутри оборвалось, но она постаралась не кричать. – Не нужно мне твоих разрешений. Себе разрешай.

– Ник…

Он с улыбкой шел к ней. Она словно увидела, как в этой красивой самоуверенной голове повернулись шестеренки. Не мытьем, так катаньем. Раз бранью киску не проберешь, надо действовать лаской.

– Я понимаю, радость моя.

– Ничего ты не понимаешь.

– Прекрасно понимаю. У тебя болит нога. Ты раздражительна. Тебе хочется перемены мест.

– Вот именно. И я хочу это сделать. – Она набрала воздуха, сжала зубы, дотянулась до спинки стула и доскакала до него. – Спасибо за все, но…

– Иди в кровать, Николь.

Улыбки как не бывало. Лицо словно вырублено из мрамора. Так, с добротой покончено.

– Нет.

– Стоит оставить тебя на пять минут и что?

– Я забираю обратно свою жизнь, вот что.

– Что это, скажи, пожалуйста, значит?

– Послушай, я тебе очень благодарна за помощь, но…

– Благодарна?

– Конечно. Ты был очень добр, Александр, но…

– Сначала ты поблагодарила меня. Теперь говоришь, что я был добр. – В голосе его появились суровые нотки. – Может, пожмешь мне руку?

– Я только пытаюсь сказать тебе, что…

– Благодарна? – Он прищурил глаза, и они стали ярко-синими щелками. – Ты потому и переспала со мной. Из благодарности?

– Пошел к черту!

– Резонно. Легче послать человека, чем написать благодарственную записку.

Она прыгнула на него с кулаками, но он схватил ее за руки, прежде чем она упала.

– Черт тебя побери! – Драться с ним было бесполезно, но она не сдавалась. – Пусти!

– Куда? В твой коттедж, подальше от меня? Или лучше вызвать такси до аэропорта, а там в Штаты? Пять тысяч миль между нами дадут тебе чувство безопасности?

– Безопасности? Да какой еще безопасности?

– Ты сама знаешь, что я имею в виду, – бросил он. – Ты боишься.

– Я в жизни ничего не боялась.

Александр взглянул на ее пылающее лицо. И как это ей удается завести его парой слов. Он всегда был добр с женщинами, умел сохранять спокойствие, даже когда они вели себя истерично, но с Ник ему не удается держать себя в руках.

– Ты боишься меня, – сказал он.

– Боюсь? Тебя? Поверьте, мистер, вы льстите себе, если полагаете, что мне есть дело до вашего нрава, богатства и прочих достоинств. И если вы сейчас же не выпустите меня…

Он что-то промычал по-гречески, наклонился и залепил ей рот поцелуем. Она поперхнулась на полуслове, попробовала вырваться, но он запустил пальцы в ее волосы и держал до тех пор, пока не оторвался от нее. Вот что ей нужно. Мужчина, способный держать ее в узде. Мужчина, который может подчинить ее, контролировать ее… Желать ее с каждым вздохом, с каждым ударом сердца.

Ник вытаращила на него глаза.

– Ты безумец.

– Если и безумец, то это твоих рук дело.

– Ты ведь сам видишь. Ты же… ты же…

Он снова поцеловал ее, теперь нежно. Когда он оторвался от нее, у нее в глазах стояли слезы.

– Ненавижу! – неровным голосом выкрикнула она. – Ненавижу…