Выбор Ричарда Сеймура - Дарси Эмма

– Ты тогда и узнал о своем настоящем отце?

– Да.

Ли преисполнилась сочувствия к семилетнему мальчику, ставшему свидетелем сцены, которую она сама с трудом пережила в восемнадцать. В конце концов, она была достаточно взрослой, чтобы уехать самой и выжить, Ричарда же просто отринули, выбросили из жизни семьи.

– А школа? Она была похожа на тюрьму? – тихо спросила Ли.

Ричард молчал, глядя вдаль, поверх руин тюрьмы, на скалистый берег.

– Там было не так уж плохо, – задумчиво ответил он. – Особенно для тех, кому удалось выбиться в лидеры – в спорте, в учебе. Только так можно было заработать авторитет и стать неприкасаемым. – Он снова холодно усмехнулся. – А неприкасаемых признавали все – учителя, ученики и их родители.

Ли не было необходимости спрашивать, стал ли он одним из неприкасаемых. И физическое совершенство, и достижения в бизнесе без слов свидетельствовали, что да. Она видела Ричарда признанным лидером, бесспорным королем школы, а затем университета и понимала теперь истоки его независимости, умения контролировать все и вся, стремления добиваться поставленной цели любой ценой.

– Почему ты пригласил свою мать на нашу свадьбу?

Он обернулся и посмотрел на нее тяжелым взглядом.

– Потому что она – моя мать, хочется ей этого или нет.

Любовь – ненависть? Но разве не то же самое она испытывает к Алисии? Какими бы напряженными ни были их отношения, некая незримая нить, связывающая их, существует всегда.

– А почему она все-таки пришла, как ты думаешь? – спросила Ли, вспомнив нотки горечи в словах Клер Сеймур.

Губы Ричарда растянулись в циничной усмешке.

– Потому что ей нравится то положение, которое она занимает в обществе благодаря моим успехам.

Как это похоже на ее мать.

Теперь Ли знала, что на его сердце остались глубокие шрамы. Его жажда иметь настоящую семью, сравнимая разве что с ее жаждой, тому подтверждение. Он часто вслух задавался вопросом, не забеременела ли она. На что Ли каждый раз хотелось ответить, что при таком активном и частом исполнении супружеского долга было бы странно, если нет.

Она бросила на Ричарда задумчивый взгляд. Неужели только об этом он и думал каждый раз, занимаясь с ней любовью? Неужели то, что для нее было радостью и удовольствием, для него было целенаправленной «работой»?

– Что? – спросил он, поймав этот странный ее взгляд.

От неожиданности Ли выпалила первое, что пришло ей на ум:

– А как ты предполагаешь получить контроль над компанией, если у нас не будет сына?

– Есть разные способы, – небрежно бросил он.

– Скажи хоть один, – упорствовала Ли.

– Предоставь это мне.

Она схватила его за руку, заставив остановиться. Ее глаза смотрели на него с мольбой.

– Я не хочу чувствовать себя виноватой, если у нас родится дочь. Пожалуйста, Ричард… Мне нужно знать.

Он нахмурился.

– У тебя нет причин чувствовать себя виноватой. Мы женаты, у нас родится ребенок – наглядная демонстрация стремления выполнить волю Лоренса. А дочь это или сын, неважно. Я – единственный исполнитель завещания Лоренса.

Теперь нахмурилась Ли, вспомнив слова Кэролайн о том, что Ричард – единственный исполнитель воли отца и может помыкать ими как угодно. Но почему? Она покачала головой.

– Я не совсем понимаю…

– Это тебя не касается, Ли.

Нет, она не позволит отмахнуться от себя, это слишком важный вопрос, чтобы теперь отступить.

– Я хочу, чтобы ты объяснил мне, – упрямо настаивала она.

На лице Ричарда явственно читалось раздражение, но он быстро взял себя в руки.

– Хорошо. Завещание Лоренса не может вступить в силу, пока не будут выполнены все условия. До этих пор ни твоя мать, ни сестры не смогут получить свои доли. Одним словом, им остается ждать… надеяться и ждать…

Последние слова он произнес с нескрываемым удовлетворением, и Ли уловила застарелую и глубокую враждебность по отношению к членам ее семьи, о которой раньше и не подозревала.

– …когда у нас родится сын, – закончил он с горьким удовлетворением. – А это может никогда и не произойти, учитывая пример твоей матери. И тогда им никогда не получить наследство.

Ли растерялась, не в силах до конца осознать услышанное.

– А тебе? В этом случае тебе тоже никогда не получить желаемое, да?

– Почему же? – Губы Ричарда презрительно скривились. – Рано или поздно твоим сестрам надоест ждать, и они продадут мне свои акции, которыми все равно не смогут воспользоваться. Как единственный исполнитель воли Лоренса, я вправе сделать им такое предложение.