Предсказание гадалки - Грейс Кэрол

И больше он не сказал ничего. Но Клодия где-то читала, что самум — это стена песка, которая несется со скоростью шестьдесят километров в час. Однако если ей и суждено попасть в центр песчаной бури, она хотела быть там с Сэмом. Если честно, она хотела быть с ним под дождем, градом, снегом или ливнем. Главное — она хотела быть с ним.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Вы готовы ехать? — спросил Сэм, пока конюхи седлали лошадей.

— Мне гораздо лучше, — заверила он его. — И все благодаря вашему волшебному бальзаму. — И волшебным прикосновениям Сэма. Конечно, об этом она не упомянула. — И я уже привыкла к лошади.

— Хорошо. Потому что нам придется торопиться.

Когда они пересекли барханы, Сэм обернулся. Позади небо на горизонте было темным.

— Небо не предвещает ничего хорошего. Я рад, что мы вовремя уехали.

Клодия сосредоточилась на дороге и старалась держаться как можно ближе к Сэму. Не стоит думать о том, что от них останется, если стена песка налетит на них.

Она оглянулась. Песок спиралью завивался над землей. Не важно, как быстро они мчались по пустыне, ветер делал свое дело. Ей казалось, что разъяренное чудовище гонится за ними. Несмотря на шляпу и противопесочные очки, песок набивался в глаза и уши. Она попыталась что-то сказать Сэму, но ветер словно рвал ее слова и снова кидал их ей в лицо.

Он оглянулся и помахал ей рукой. Потом прогалопировал вперед к ущелью между двумя скалами. Клодия с облегчением вздохнула. Наконец-то они избавились от безжалостного ветра! Он помог ей спрыгнуть на землю и дал воды из своей фляжки.

— Вы в порядке? — Сэм положил руки ей на плечи. За очками она не могла видеть выражение его глаз.

— Да, — ответила она.

— У нас нет времени отдыхать. Мы должны опережать песчаную бурю. Простите. Ведь мы так и не посмотрели наскальные рисунки.

Клодия кивнула и вернулась к своей лошади.

Дальнейшее она помнила плохо. Ей казалось, прошло несколько дней. А на самом деле всего несколько часов. Долгих часов напряженной, тяжелой скачки. Наконец они подъехали к воротам Сиди-Бу-Сэйд. Когда она спешилась, у нее подгибались колени. Клодия чуть не упала, пытаясь держаться прямо.

— Мы сделали это! — тихо пробормотала она. Но Сэм не слышал. И в этот раз он не подхватил ее, когда она соскользнула со спины лошади. Он был слишком занят разговором с конюхами.

— Они говорят, отец хочет, чтобы я позвонил ему прямо сейчас, — объяснил он. — Что-то произошло. Сейчас я быстро приму душ и позвоню ему. — Большим пальцем он поднял ее лицо за подбородок, посмотрел в глаза. — Вы удивительная. — Указательным пальцем он обвел контур ее лица. Она почувствовала крохотные песчинки у себя на коже. — Сбросьте эту одежду. Смойте песок.

Клодия кивнула и пошла по лестнице к себе, чтобы долго-долго стоять под душем. Холодная вода бежала по волосам, по телу. Она скребла кожу, снова и снова прополаскивала волосы. Казалось, это продолжалось целую вечность. Песок будто стал частью ее кожи. Потом она долго-долго вытиралась махровым полотенцем, пока кожа не ожила и не покраснела.

На этот раз Клодия надела хлопковую рубашку, а к ней в пару шорты и босоножки. Спустилась вниз. В доме стояла тишина. Только слуги накрывали стол на двоих в беседке под фиговыми пальмами. Она проголодалась, но не хотела есть без Сэма. Проходя мимо кабинета, она слышала его голос.

Наконец он появился. Темные глаза сияли. Волосы еще влажные от душа. От него пахло сандаловым мылом.

— Вы выглядите лучше. — Он внимательно оглядел ее. — Как вы себя чувствуете?

Все тело у нее болело, она жутко устала.

— Со мной все в порядке. Что-то случилось? — спросила она.

— Отец говорит, Баяди готовы вернуться к столу переговоров. Нам нужно завтра утром быть в городе.

— А что случилось? — с жаром повторила она.

— Их заинтересовала ваша идея о распространении преимуществ наших кораблей на их контракты. Если это сработает, вы завоюете доверие.

— Но нет гарантии…

— Пока нет. Но отец устал от неопределенности. Боюсь, что это на него плохо действует. Он говорит о своей отставке. Теперь, когда я купил для него верблюда, он мечтает посвятить себя верблюжьим гонкам.

— И что это значит?

— Это значит, что, если все пройдет, как задумано, я буду отвечать за работу наших офисов здесь и по всему миру. Мне придется взять работу отца, не отказываясь от своей.