Чужая жена - Тиммон Джулия

— Ни в чем, — донесся до нее мягкий голос матери. — Просто я решила узнать, как ты.

— О господи, — пробормотала Нэнси, прижимая руку к груди и опускаясь на кровать. — Я привыкла, что без надобности вы никогда меня не беспокоите.

— Если ты занята, то я позвоню позднее, нет проблем.

— Нет-нет, — поспешно ответила молодая женщина. — Я, можно сказать, бью баклуши.

— Бьешь баклуши? — изумленно переспросила ее мать. — На тебя это не похоже.

— В последнее время я… — Нэнси сделала паузу, раздумывая, стоит ли тревожить маму рассказом о том, в какой кошмар превратилась ее жизнь и насколько ей тяжело сейчас. — В последнее время я чересчур много работала, — вывернулась она, как обычно решив лишний раз не волновать близкого человека. — Вот и позволила себе немного отдохнуть. Сейчас лежу в своей комнате и ничего не делаю.

— В гостинице?

— Нет, в замке.

— А это не опасно?

— Ни капельки. — Нэнси прилагала все усилия, чтобы ее голос звучал не как у измученной проблемами, а всего лишь как у уставшей женщины. — Кстати, моя миссия здесь практически выполнена. Мы с главным архитектором и другими специалистами, — слова «с главным архитектором» она произнесла максимально безразлично, — провели все необходимые исследования, составили проект реставрации, проконтролировали начало работ. Очень скоро я вернусь домой.

— Правда? Когда?

— Точно не знаю, — сказала Нэнси, думая о том, что с удовольствием навек осталась бы в Солуэе, в сегодняшнем дне.

— Мы с папой ужасно по тебе соскучились. Кстати… — По интонации, с которой мать произнесла последнее слово, Нэнси сразу поняла, что позвонила она все же не просто так. Пятидесятидвухлетняя Валери никогда не умела хитрить, а если и задумывала какой-нибудь трюк, то тут же сдавала себя с головой выражением лица, взглядом, голосом. — Вчера вечером я звонила Тому…

Нэнси сжала пальцы в кулак и ударила по кровати. Эта история грозила вот-вот свести ее с ума!

— У вас с ним все нормально?

«Нет! — чуть не выкрикнула Нэнси. — Том мне осточертел! Я безумно влюбилась в другого мужчину, в миллион раз более достойного и умного, и почти согласилась стать его женой!»

— А почему ты об этом спрашиваешь? — поинтересовалась она устало.

— Просто так, — с деланной беспечностью ответила Валери.

— Перестань юлить, мам.

— Ладно, сдаюсь. — Валери вздохнула. — Мне показалось, что Том чем-то расстроен. Когда я заговорила о тебе, он явно разнервничался, стал отвечать раздраженно, резко. Вы поссорились?

Нэнси прекрасно знала, как начинает себя вести Том, если пребывает не в духе. Ей захотелось вспомнить его последние нежные слова, но она отчетливо услышала бархатный, чуть приглушенный голос Курта: «Нэнси, я почувствовал бы себя самым везучим на свете человеком, если бы ты решила расстаться с Томом и стать моей… подругой… женой…».

От желания рассказать о Курте матери, поведать ей, какие невообразимые чувства этот мужчина разбудил в ее душе, спросить совета, у нее все сжалось в груди.

— Вы поссорились? — повторила вопрос Валери.

— С кем? — спросила Нэнси, не переключившись еще мыслями на мужа.

— С Томом, естественно, — удивленно ответила мать.

— А, да… То есть… — Нэнси прижала к лицу ладонь, окончательно сбитая с толку. — Мама… — протянула она жалобно, — признаться честно, со мной творится что-то странное.

— Что, дочка? — обеспокоенно спросила Валери.

Нэнси вдруг ощутила себя маленькой девочкой, любую проблему которой в состоянии решить самое мудрое и доброе создание на земле — мама. Ее мысль заработала быстро и четко.

Попробую описать ей свою ситуацию, внезапно решила она, радуясь, что в этой неразберихе ей на помощь неожиданно пришла мать. Пусть посоветует, что мне делать. Мама — человек рассудительный и умудренный жизненным опытом, желает мне только добра и любит меня больше жизни. Как она скажет, так я и поступлю. Решено.

— Как ты считаешь, может ли серьезная замужняя женщина влюбиться в другого мужчину? — спросила она, прекрасно понимая, насколько по-детски звучит ее вопрос, но зная, что с мамой в данной ситуации лучше разговаривать именно так.

— Гм… — Валери немного помолчала. — Само собой, может. Но я на ее месте, во-первых, не торопилась бы с выводами, а во-вторых, прежде чем на что-то отважиться, сотню раз все взвесила бы. — Она говорила встревоженно, с оттенком неодобрения. Нэнси всем своим существом жаждала услышать совсем иной ответ. — Влюбленность — коварная штука, — продолжала мать. — Поначалу тебе кажется, что твое чувство — предел мечтаний, а потом оно неожиданно исчезает, и предмет любви перестает тебя интересовать.