Полцарства за любовь - Хогарт Аурелия

— Мразь! — зло бросила Нэнси.

Услышав это, Остин хотел было разъединиться, но в следующее мгновение выяснилось, что оскорбление адресовано не ему.

— Он не только мне бедро продырявил, он моего Лаки прикончил, ублюдок! А сам ногтя его не стоил. Бедняжка Лаки, он, наверное, до сих пор лежит там, на обочине. Когда я ехала обратно, видела его.

— Как ты выбралась? — Остин и не думал ничего спрашивать, само вырвалось. Просто оба они оказались в одинаковой ситуации — раненые, в безлюдной местности, без всякой помощи. Некоторым преимуществом Остина было то, что с места перестрелки он укатил на принадлежавшем Нэнси «олдсмобиле». Она же осталась без средств передвижения, так как скатившийся в овраг и врезавшийся в камни серый седан вряд ли годился для езды. Кроме того, в отличие от Остина Нэнси нельзя было привлекать к себе внимание — сам-то он в тот момент пребывал в счастливом неведении относительно того, что его тоже считают преступником.

— Как выбралась? — Чувствовалось, что Нэнси усмехается. — Никогда не догадаешься! Я не такая беспомощная, как может показаться. Сделала жгут, перетянула бедро полоской ткани от собственных джинсов, потом перевязала рану — и все!

Занималась почти тем же, что и я, мрачно подумал Остин.

— Хочешь, чтобы я поверил, что ты руками разорвала джинсы?

— Зачем? — ехидно хохотнула Нэнси. — Зачем рвать, если можно разрезать! Фред всегда таскал с собой нож, вот я этим и воспользовалась. С паршивой овцы хоть шерсти клок…

Нетрудно было догадался, что Фредом она называет водителя серого седана. Значит, кроме пистолета у него был еще и нож.

— Выходит, в Даллас возвращалась без штанов? — Остин сам удивлялся, почему разговаривает с этой девицей. Скорее всего, необходимость в общении, пусть даже таком странном, была продиктована текущими потрясениями.

В мобильнике вновь прошелестел хохоток.

— Нет, в штанах Фреда!

И охота же ей шутить, подумал Остин. Но затем понял, что в услышанной фразе нет ни малейшего намека на юмор.

— Это рубашка у него была испорчена, кровью залита, а штаны целехоньки, — продолжила Нэнси. — Оставалось только стянуть их с этой мрази и надеть на себя.

Неплохой ход, промелькнуло в голове Остина, вспомнившего, что Нэнси и без того была одета как мужчина, из-за чего он поначалу принял ее за парня. Так что у нее все сложилось неплохо.

— А к боли мне не привыкать. В детстве меня пьяный отчим чуть ли не каждый день ремнем воспитывал, а иногда и шваброй. Однажды ребро сломал, вот где боль была! Но если думаешь, что меня в больницу отвезли, то ошибаешься. Отчим матери запретил врача вызывать, сказал, ребро само срастется, заживет как на собаке. И срослось! Вместо обезболивающего папашка полстакана дешевого виски наливал. Так что простреленные мышцы — это мне тьфу! Дома антисептиком обработала, таблеток наглоталась, и будто ничего и не было.

Слушая Нэнси, Остин пришел к выводу, что у нее даже можно кое-чему поучиться. Если она бодрится, значит, и ему нечего раскисать.

Вот и первая польза от беседы, мрачно усмехнулся он.

— А ты спрашиваешь, как выбралась… — Похоже, у Нэнси тоже была потребность в общении, она говорила не переставая. — Когда немного оклемалась, выкарабкалась на шоссе, а там, не поверишь, всего минут через двадцать появился фургон. Такая, знаешь, здоровенная фура, на которой пиво возят. На ней я в Даллас и вернулась. Шофер слушал плеер и даже не спросил, как я очутилась на трассе. Вот так… Вечером я уже дома телевизор смотрела. — Нэнси на минутку умолкла, словно предоставляя Остину возможность что-то ответить. Он подобной любезностью не воспользовался, поэтому вновь заговорила она: — Спросишь, почему так подробно рассказываю… Так ведь ты теперь один в курсе всего. Лаки, дружка моего, Фред прикончил, потом я пристрелила его самого, Кидди еще раньше в банке пришили, так что только ты остался. Все знаешь, и баксы у тебя. Эх, жаль я промазала, когда в тебя стреляла. Если бы попала, денежки сейчас были бы при мне и зажила бы я как королева!

Остин замер. Промазала? Выходит, она не знает, что ранила его?

— Кстати, автомобиль мой тоже у тебя, — сердито добавила Нэнси. — Нехорошо получается: ты вроде в этом деле ни при чем, а в итоге все тебе досталось. Другие старались, а ты загреб!

— Уж прости, золотце, так получилось, — не удержался Остин. — Я не просил втягивать меня в ваши игры. А «олдсмобиль» твой — это компенсация за физический ущерб, который ты мне причинила.