В объятиях тирана - Рэдкомб Люси

— У меня нет слов от восхищения, — сухо заметил Говард. — Кстати, неужели фальшивые священники пользуются таким большим спросом?

— Собственно говоря, — признался Огастес, — он изображает священника в стриптизе, но, говорят, очень убедительно. Что ж, предоставляю нас, как говорится, самим себе…

Как только отец ушел, Кристина, рухнув ничком на кровать, простонала.

— Только этого мне не хватало — актера-священника, сдирающего с себя штаны на сцене!

— Кстати, а как он их снимает? — с нескрываемым любопытством спросил Говард. Было заметно, что идею подобного брака он находит забавной.

— Они на липучках.

— Преклоняюсь перед твоей эрудицией. Полагаю, ты должна видеть смешную сторону в происходящем.

— Какую еще смешную сторону? — мрачно спросила Кристина, садясь в постели. — Почему у меня всегда создается впечатление, что я сбоку припек?

— Твой отец такой, какой есть, — возразил Говард. — Почему ты позволяешь ему огорчать себя?

— Он не единственный, кто меня огорчает.

— Что ты хочешь этим сказать? — Он положил руку ей на плечо. — Скажи мне, Кристина.

Она ничего не могла с собой поделать: неприятные подозрения усиливались с каждой минутой.

— Хочу сказать, что не знаю, почему нахожусь в твоей постели.

— Если ты этого не знаешь, значит, я сделал что-нибудь не так.

— Мне поначалу казалось, что знаю.

— Похоже, что у тебя уже есть своя теория по этому поводу, — сухо заметил Говард.

— Может быть, ты… просто сделал хорошую мину при плохой игре?

Не желая видеть выражения враждебности и недоверия на се лице, Говард даже закрыл глаза. Когда же он научится держать язык за зубами?

— А может быть, еще хуже? Может быть, ты действительно сделал это лишь для того, чтобы досадить отцу?

Вспыхнувший гнев помешал ему сказать слова, способные разрядить обстановку. Этот же гнев не дал просто заключить ее в объятия.

— Ты меня разоблачила! — театрально воскликнул Говард, поднимая руки. — Сдаюсь. Все это время Огастес не выходил у меня из головы… Прекрасное стимулирующее средство! — Щеки Кристины вспыхнули.

— Сейчас не время для дурацких шуток! Ты пришел ко мне всего лишь через день, после того…

— После того, как ты меня выгнала?

Все тот же застилающий глаза гнев помешал Говарду осознать всю шаткость своей позиции, не позволяющей ему рассчитывать на безоговорочное доверие с ее стороны. Но он видел, что Кристина чувствует себя не в своей тарелке. Это была далеко не первая их ссора, но, пожалуй, с самыми опасными возможными последствиями. Все, что ей требовалось, так это чтобы он посмеялся над ее опасениями и заверил в обратном, иначе дело могло обернуться плохо. Однако он не сделал этого. И разговор принял рискованный оборот.

— Ты должен был найти возможность раньше сказать ему о том, что я не беременна, — заявила Кристина.

— Так же, как и ты, — возразил Говард.

— Это совсем другое дело… — Собравшись было объяснить слою точку зрения, она вдруг, словно со стороны, услышала свой холодный ответ: — Учитывая все обстоятельства, вряд ли есть необходимость продолжать этот разговор.

— То есть, учитывая полное отсутствие доверия с твоей стороны.

Спустив ноги с кровати, Говард подошел к гардеробу и вытащил из него черный короткий халат.

Кристина почувствовала себя оскорбленной в лучших чувствах. Он вел себя так, будто был потерпевшей стороной, — вот это номер! Можно подумать, что не она сидела сейчас здесь, слушая, как двое мужчин говорят о пей так, словно ее нет и в помине!

— Так ты не отрицаешь, что сомневаешься в искренности мотивов моего поведения?

Одетый, Говард получал перед ней несомненное преимущество, что было несправедливо.

— Значит, ты начал искать встреч со мной вовсе не потому, что отец помахал перед твоим носом морковкой в виде холдинга? — Пожалуйста, взмолилась про себя Кристина, ради Бога, рассмейся, скажи, что это чепуха, и обними меня!

Однако вместо этого Говард заявил:

— Ты не уважаешь себя, Кристина. Неужели ты действительно считаешь, что единственной причиной, по которой мужчина может захотеть переспать с тобой, является алчность? Или это относится только ко мне? Знаешь, мне уже осточертело слышать, как ты при любом удобном случае сравниваешь меня со своим отцом!

— Нападение — лучший способ уклониться от ответа на мой вопрос, — язвительно заметила она.