Не ищи оправданий - Мортимер Кэрол

— Я... — начал он.

— Тори, ты была великолепна! — В комнату вбежала мать, за ней следом спешили отец, Стивен и несколько актеров. Шум за дверью говорил о том, что праздничный вечер по случаю премьеры уже начался.

Тори поцеловала мать и отца, не спуская глаз с Джонатана — она боялась, что он исчезнет так же внезапно, как появился.

— Стивен! — Она схватила режиссера за рукав. Джонатан начал осторожно продвигаться к двери. — Вот автор нашей музыки. — Тори кивнула в сторону Джонатана. — Мне кажется, он тоже должен остаться и принять участие в празднике! — Джонатан был уже на пороге, ее охватило отчаяние.

— Непременно, — согласился Стивен и направился к молодому человеку.

Что произошло потом, Тори не видела — в гримерку ввалились все участники спектакля и устроили настоящий бедлам, заслонив вход.

Ей и ее родителям вручили бокалы с шампанским, и потом целых полчаса она принимала поздравления. По общему мнению, спектакль вышел потрясающим.

Джонатан исчез, Стивена тоже не было видно, и Тори решила, что все будет хорошо — в любом случае Джонатан должен был поговорить со Стивеном.

Но время шло, а он не появлялся. Она выпроводила гостей под предлогом, что ей нужно подготовиться к празднику и привести себя в порядок.

Оставшись одна, Тори вдруг вспомнила, что не разгримировалась и выглядела все еще семидесятилетней старухой. Неудивительно, что Джонатан сбежал от нее.

Она тронула лепестки помятых роз: алые розы — символ любви. Ах, если бы! Джонатан скрылся сразу, едва поздравив ее.

Праздник в артистическом клубе был в разгаре, когда через час она приехала туда с родителями. Их тут же окружила толпа.

— Хоть бы критики были того же мнения! — простонала Тори, когда к ним подошли Стивен с женой.

— Пусть только попробуют быть другого мнения!

Она резко повернулась на звук знакомого голоса, сердце застучало. Значит, он все же остался на праздник!

— Второй раз ты сегодня доводишь меня чуть не до обморока, — сказала она.

Он хмыкнул:

— Будем надеяться, что третьего раза не будет. Не бойся критики, ты была неподражаема!

Тори казалось, что они остались одни в полном зале, она не слышала ни шума толпы, ни смеха, ни болтовни, она видела только его. Долгая разлука обострила чувство, и это было прекрасно!

Ей столько хотелось сказать ему, так много объяснить, признаться в любви. Но сейчас, стоя перед ним, она поняла, что сказать нечего — ведь он ее не любит.

— Тори чудесно исполнила твою музыку, согласен? — спросил Стивен, подходя к ним и дружески обнимая Тори за плечи.

Глаза у Джонатана сузились, когда он покосился на руку Стивена, по-свойски обнимавшую ее.

— Через несколько недель выйдет диск с песнями из спектакля, — продолжал Стивен, не замечая настороженного взгляда Джонатана. — Ты прославишься как автор, Джонатан!

— Ну, до этого не дойдет, — медленно проговорил тот. — Настоящая звезда — это Тори.

— Но твое имя стоит в программе как соавтора песен, — возразил Стивен.

Тори покраснела. А чего он ждал? Не могла же она присвоить все права! Хотя в короткой записке, которую он оставил с нотами, было написано, что он отдает ей свои произведения.

— Ты читал контракт, перед тем как его подписывать? — спросила она.

— Этим занимались мои адвокаты. — Он снова насторожился. — Так ты из-за музыки послала мне билеты?

— Я...

— Простите, — вмешался Стивен, — но я вижу репортеров и чувствую, что они жаждут общения со мной.

Когда Стивен ушел, между ними воцарилось неловкое молчание.

— Мне казалось, что ты все понял. — Тори вопросительно посмотрела на Джонатана.

— Что я должен был понять?

— Не могла же я принять твою музыку в дар!

— Но я подарил ее тебе.

Тори принужденно улыбнулась:

— Но я не могла присвоить себе авторство музыки, ведь не я ее писала. И Стивен совершенно прав: когда выйдет альбом, ты прославишься.

— Великолепно, — хмуро пробормотал он.

— Джонатан... — Тори вздохнула. — Как у тебя теперь дома?

— Как? — сухо отозвался он. — Выражайся яснее. Ты хочешь знать, преодолел ли я жалость к себе?

— Нет, я... — нерешительно начала она.

— Да, преодолел, — ответил он. — И ты оказалась совершенно права в отношении Малкольма. Он всегда был моим отцом, так что, несмотря на славу, которую ты мне предрекаешь, я по-прежнему занимаюсь семейным бизнесом, и мне это нравится. Я благодарен тебе за то, что ты открыла мне глаза.