Тайный расчет - Григ Кристин

Маргарет нервно облизнула губы.

— Я… я не стала бы пользоваться бассейном, если бы… если бы знала, что вы… Послушайте, дайте мне вытереться, переодеться и…

— Нет.

— Аллан, пожалуйста…

Он двинулся вперед, и слова замерли на ее устах. Ноги стали как ватные, она вся дрожала.

Аллан был так прекрасен, прекрасен истинно мужской красотой. Рубашка, расстегнутая до самого пояса, обнажала загорелую, мускулистую грудь, покрытую завитками темных волос. Глаза — его глаза — были темнее обычного и горели огнем.

Подойдя к ней совсем близко, Аллан остановился.

— Мэгги, — хрипло проговорил он.

— Нет, — прошептала она, — пожалуйста, не надо…

И тут же, оказавшись в его объятиях, безвольно закинула голову назад.

Его поцелуй был горячим и таким требовательным, что она должна была бы испугаться. Но разве можно пугаться того, о чем мечтала столько бессонных ночей? Чувствовать его губы, проникновение языка, покусывание зубов.

Шепча его имя, она обнимала Аллана за шею, ласкала шелковистые волосы на затылке, просунув руки под рубашку, гладила мускулистые плечи и спину.

— Да, — произнес он, — да, радость моя, да.

Он застонал и с силой прижал Маргарет к себе. Он слышал, как бьется ее сердце, ощущал округлости нежных грудей. Его возбуждали каждый дюйм ее тела, стройные, длинные ноги, изящные линии бедер.

Сжав ладонями ее ягодицы, Аллан поднял девушку на себя.

— Как долго, — бормотал он, покрывая поцелуями ее шею, — как долго я этого ждал.

Его руки зарылись в волосы Маргарет, потом он взял в ладони ее лицо и, подняв его вверх, смотрел на горящие огнем щеки и сверкающие страстью глаза. Она желала его с такой же силой, как и он ее.

— Аллан, — прошептала она возле его губ. — Аллан, пожалуйста. Я хочу… я хочу…

Подняв ее на руки и не прерывая поцелуя, он понес Маргарет по лестнице, все выше и выше, сквозь полумрак и безмолвие квартиры в бездонную мягкость своей постели.

Его руки сорвали купальный костюм, оставив дрожащую Маргарет абсолютно нагой, потом — одежду с него самого, и он оказался рядом.

Она была так прекрасна. Откинувшись назад, он мог видеть ее всю: высокие, округлые груди, точеную талию, женственно выпуклые бедра и светлый хохолок между ними.

Он хотел всего. Всего. Хотел ласкать ее кожу, изучить ее тело с головы до ног, целовать ее везде, пока вкус этого тела не станет для него знакомым, своим. А потом…

— Мэгги, — произнес Аллан срывающимся голосом. — Мэгги…

Снова взяв ее лицо в свои ладони, он поцеловал открывшиеся ему навстречу губы, проникая языком между ними, чувствуя нежную упругость ее языка. В ответ на его ласку она задрожала всем телом.

Он чувствовал, что вот-вот взорвется. Еще никогда ему не хотелось женщины так сильно. Но надо подождать. Надо подождать, пусть даже ценой собственной смерти — не только, чтобы продлить блаженство, но и потому, что за страстностью Мэгги он чувствовал что-то еще, какую-то нерешительность, заставляющую его думать… заставляющую его надеяться…

— Аллан? — прошептала она, и прозвучавшие в ее голосе вопрос и желание чуть не свели его с ума.

Положив руку ей на грудь, Аллан нежно потер сосок подушечкой большого пальца.

— Какое совершенство, — произнес он заплетающимся языком. — Какая сладость…

Наклонив голову, он лизнул холмик соска, взял его в рот и, услышав при этом короткий, резкий вздох блаженства, ощутил острый приступ наслаждения. Ее тело сотрясали рыдания, она билась в его объятиях, такая податливая и желанная.

Пальцы Аллана скользнули по ее животу, Маргарет напряглась, но он успокоил ее, нежно поцеловав в глаза, потом в шею, вновь медленно направил руку к завиткам волос, скрывающим средоточие женского естества, и, почувствовав его влагу, ощутил прилив острого желания. Теперь его тоже била дрожь, и он осторожно раздвинул нежные розовые лепестки между ее ног. Не торопясь, он начал водить пальцем по набухшей плоти, пока Маргарет не прогнулась навстречу, выкрикнув его имя. Потом, наконец, он приподнялся и встал на колени между ее ног.

— Мэгги, — сказал Аллан, — посмотри на меня.

Она подчинилась, и он, наклонившись, начал входить в нее, медленно… пока не почувствовал тонкую преграду, надежда обнаружить которую появилась у него несколько мгновений назад.

Но одно дело надеяться, реально ощутить — совсем другое. Потрясение, которое он испытал, нащупав этот хрупкий барьер, чуть не охладило его. Аллан начал было отступать, но Маргарет остановила его и, прогнувшись всем телом, подала его бедра на себя.