Бриллианты твоих глаз - Вуд Алекс

Мэгги потупилась, думая, что, возможно, Берти Аркрофт не так уж и не прав в своих мерах предосторожности...

— Но это еще полбеды, — продолжал Джеймс, не замечая замешательства девушки. — Если он желает провести всю жизнь в подвале, трясясь над своими алмазами, пожалуйста. Лично я и пальцем не пошевелю, чтобы помешать ему. Но человек никогда не сходит с ума наполовину. Берти считает, что камни требуют крови, и он обязан дать ее им.

Мэгги обессиленно опустилась в кресло.

— То есть вы считаете, что Берти Аркрофт решил убить меня, чтобы удовлетворить желание сумасшедшего ума?

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул головой Джеймс. — Все указывает на это. Я стал подозревать Берти задолго до вашего появления. Это только на первый взгляд он забавный малый, ловелас и насмешник. Я точно знаю, что за этим фасадом скрывается холодный расчетливый человек, который привык прятать от окружающего мира свои чувства. Посмотрите только на его отношение к замку. Разве настоящий мот и кутила из высшего общества способен поддерживать родовое гнездо в таком идеальном порядке? Я попытался помочь Берти с реконструкцией, но он отверг мою помощь. Сказал, что справится сам. И действительно справился. Нет, в своем лондонском клубе он совсем другой. Его приятели, с которыми он кутил ночи напролет, совсем не узнали бы его в Аркрофт-Хаузе. Бертрам Аркрофт — самый большой лицемер, которых я когда-либо встречал, а уж я их видел немало, поверьте мне.

Джеймс задумался, складка прорезала его высокий гладкий лоб.

— Но до вашего появления я только подозревал его. В конце концов, я имел право верить собственному брату и отчаянно надеяться, что семейная беда минует его или же примет более мягкие формы. Я ошибался. Как только я увидел вас, Изабель, ваше нежное личико и ласковую улыбку, вашу стройную фигурку и, главное, ваши изумительные глаза, я сразу понял все. Вот она, прекрасная жертва древнего проклятия.

Мэгги закрыла лицо руками. Все это не укладывалось в голове. Она Думала, что жертвой станет Бертрам Аркрофт и его алмазы, а, оказалось, что она сама была расчетливо выбрана для заклания...

— Я не хотел рассказывать вам об этом, Изабель. Поверьте, мне очень тяжело говорить так о брате. Но ваша безопасность для меня важнее. Я пристально наблюдал за вами и Берти все это время. Его излишняя внимательность к вам, нежелание упоминать об алмазах, чтобы не напугать вас древней легендой. Вернее, чтобы не спугнуть раньше времени. Его дикое поведение во время спиритического сеанса... Не сомневаюсь, что в коридоре был тоже он. Возможно, он решил просто подкараулить вас в темноте и нанести роковой удар, но потом передумал. Слишком опасно, полиция начнет задавать вопросы...

— То есть тогда меня напугал Берти?

— Я знал, что во время сеанса, когда погасли свечи, он тихонько подошел к нам и, видимо, коснулся вас чем-то холодным. И потом, не забывайте про его странные вопросы...

— Почему вы не сказали об этом раньше?

— Я думал, это шутка. Потом, мне тоже не хотелось привлекать внимание к его безумию. Поймите, Изабель, — взмолился Джеймс, — этот человек — мой брат, и я не мог опозорить его перед всеми, не имея достаточно доказательств... А потом была история с коридором. Когда вы отправились спать, Берти тоже вышел из гостиной под каким-то пустяковым предлогом. Естественно, я забыл об этом немедленно, но позднее, когда вы влетели к нам с побелевшим от страха лицом, странное отсутствие Берти сразу вспомнилось мне. Кстати, я специально затеял разговор об алмазах тогда, на вашем дне рождения. Я хотел посмотреть, как отреагирует Берти. Если у меня и были какие-то сомнения, он развеял их все. Даже бабушка поддержала его. Значит, она верит в легенду, проклятие и подозревает о безумии Бертрама. Однако со свойственной ей осторожностью предпочла не вскрывать нарыв. Но я так не могу!

— Это невозможно. — Мэгги сжала пульсирующие виски. Неужели опасения Джеймса небеспочвенны? А ведь она сама чувствовала какую-то неясную угрозу в последнее время. Если ей ничего не угрожает в Аркрофт-Хаузе, то откуда тогда этот иррациональный страх, что охватывает ее порой, особенно вечерами? И, наконец, предупреждение Кэтрин Уильяме! Все складывалось в одну ясную картину. Сердце Изабель заныло. Берти... Неужели это правда?

А Джеймс тем временем продолжал наносить все новые раны кровоточащему сердцу девушки, не подозревая о том, что каждое его слово болью отзывается в ее душе.