Настоящая жена - Маринелли Кэрол

Это была Эмма, а Лили даже не слышала, как она подъехала в своей коляске.

— Прости меня, — тихо сказала Эмма. — Я наговорила много лишнего, но это потому, что испугалась за Хантера.

— Понимаю. — Лили улыбнулась ей сквозь слезы. — Но мне не за что прощать тебя. Это я нарушила условия нашего брака. Я влюбилась в твоего брата...

— Я верю тебе, — тихо сказала Эмма и поцеловала брата в лоб, с лаской глядя на него.

Палату Хантера они покинули вместе.

— Я думала, что он изменяет мне с Абигейл. Когда я увидела, как они вместе ушли с того вечера, я уже ни о чем другом думать не могла,— призналась Лили. — Я поехала домой, а там столкнулась с Абигейл на пороге нашей спальни. Это было ужасно...

— Но он чуть не потерял сознание еще там, на вечере! Абигейл, не сказав никому ни слова, отвезла его домой. Она потом говорила, что промолчала, потому что Хантер мог расстроиться, если бы вечер, который он так долго готовил, был бы испорчен.

— Когда я столкнулась с Абигейл, она дала мне понять, что они спят вместе. В ее голосе слышалось такое торжество...

Эмма бросила на нее внимательный взгляд.

— А что, если бы он действительно был неверен тебе? Что бы ты сделала, если бы Хантер совершил ошибку?

Лили нахмурилась и закусила губу.

— Я бы ушла от него, — спустя минуту медленно проговорила она. — Я Хантеру сразу сказала, что это единственное, чего я никогда не смогу простить.

— Никогда не поверю, что мой брат способен все испортить сам. Я пыталась помочь ему. — Голос Эммы дрогнул. — Умоляла его подумать если не о себе, то хотя бы обо мне. Когда я услышала о Центре психологической помощи, я подумала: если бы он сходил туда.

— Он приходил, но сказал, что сделал это ради тебя.

— Предположительно, ради меня. Но моему брату самому нужна помощь, только он так горд, что никогда не признается в этом.

— Мне было бы легче, если бы я хотя бы имела представление, о чем ты говоришь, — пробормотала Лили. — Все время слышу какие-то намеки, но не могу догадаться, о чем идет речь...

Эмма слабо улыбнулась.

— Значит, он так тебе и не сказал? Понятно. — Она вздохнула и заговорила, почти не разжимая губ: — Хантер находился в Сингапуре по делам. А у меня было выступление. Он вбил себе в голову, что если родители только услышат, как я играю на сцене, если мы проведем вечер все вместе, может, это заставит их осознать, что главное — это семья. Он организовал все. После концерта ему позвонили, и он был вынужден уехать. Сказал, чтобы мы дожидались его в отеле, потому что встреча может затянуться, а потом он заедет за нами и отвезет в ресторан. Когда мы возвращались в отель, и произошла та авария... — Эмма побледнела, но мужественно продолжала. — Теперь ты понимаешь, через что ему пришлось пройти? Он винит во всем себя. Если бы он не настоял на этом проклятом ужине, если бы не тот звонок, если бы он не уехал, ну и так далее... родители были бы живы, а я была бы здорова. — К ее глазам подступили слезы. — Возможно, он бы не стал винить во всем себя, но, видимо, иногда я не сдерживалась и обвиняла его. — Эмма всхлипнула.

— Все хорошо, — обняла ее Лили. — Ты не виновата, никто не виноват. Это просто несчастливое стечение обстоятельств.

— Самое ужасное в этом, что родители после того концерта действительно казались такими счастливыми, какими были до того, как заболел отец. Они сказали... сказали, что гордятся нами.

Дальнейшие ее слова потонули в рыданиях.

Лили молча обняла ее, дав Эмме возможность выплакаться.

— Миссис Майлз?

Лили не сразу поняла, что обращаются к ней, а когда это дошло до ее сознания, она вскинула на врача испуганные глаза. Ее сердце остановилось.

— Нам только что стали известны результаты анализов вашего мужа.

Лили поняла, что наступил ее судный день. Теперь кто был прав, кто виноват — все это представлялось таким ничтожным, таким незначительным...

Сколько времени она просидела у его кровати, глядя на его усталое лицо, Лили не знала. Время перестало иметь для нее хоть какое-либо значение.

Однажды Хантер открыл глаза. Их взгляды встретились.

— Спи, — нежно сказала Лили, чувствуя, как ее сердце сразу заколотилось быстрее.

— Это ты? — хрипло прошептал Хантер. В его глазах появилось недоверие.

— Да.

Его глаза снова закрылись, но уголки губ дрогнули в едва заметной улыбке.

Два дня прошло в томительном ожидании, прежде чем стало ясно, что Хантер пошел на поправку: его лицо уже не было такого пугающего оттенка, мешки под глазами разгладились, губы приобрели нормальный цвет.