Младшая сестра - Грей Ронда

Кофе допит, дрожь почти унялась. У девушки вырвался вздох сожаления, когда Алан убрал руку с ее спины и встал с кровати. Она согласна пить и пить этот мерзкий горячий напиток, лишь бы ощущать прикосновение рук Алана, которые согревали не меньше, чем кофе.

Трэлла следила сонными глазами за тем, как он подходил к окну и, отодвинув занавеску, смотрел на улицу.

– Снег все еще идет?

– Похоже, ему нет конца. – Прогноз явно не устраивал мужчину.

Трэлла зевнула. Теперь, когда так тепло, пусть себе бушует снежная метель, сколько ей вздумается. В ее мирке полный порядок и, главное, рядом Алан. Тот как раз взглянул на девушку.

– Тебе нельзя спать, – твердо сказал он.

– У меня нет гипотермии.

– Очень хорошо. Но спать ты все равно не будешь. По крайней мере еще несколько часов.

– Со мной все в порядке. – Вот и снова с ней обращаются, как с непутевым ребенком.

– Тогда ты постараешься не заснуть, – заметил он.

Сейчас она не знала, чего ей хочется больше – выйти замуж за этого не в меру взрослого истязателя или придушить его? Но, едва подняв на него глаза, поняла, что если уж душить, то только в объятиях. Она взрослела только для него, а он-то и не заметил…

В изношенных джинсах и голубой клетчатой фланелевой рубашке, цвет которой подчеркивал голубизну его глаз, Алан выглядел потрясающе привлекательным. Ростом более шести футов – вымахал таким же, как и ее брат Сол, но более мощного телосложения.

– Итак, не хочешь ли рассказать мне, что ты делала, бродя в снежный буран по горному лесу, одетая для пляжной прогулки? – достаточно мягко предложил Алан тему для разговора.

– Ну, положим, одета я была не для пляжной прогулки, – возразила Трэлла. – Никак не ожидала, что в это время года вдруг налетит снежная буря.

– Ты живешь здесь достаточно давно и тебе бы следовало…

– Знаю. Ожидать неожиданное.

– Я собирался сказать – быть готовой. Знаешь девиз бойскаутов?

– Я не была бойскаутом, – ответила девушка, наблюдая за тем, как большие мужские руки открыли банку с консервированным супом и вытряхнули содержимое в алюминиевую кастрюлю.

– Это видно. – Мужчина бросил в сторону Трэллы быстрый насмешливый взгляд и направился с кастрюлей к печке. – Если бы они принимали в свои ряды таких хорошеньких девочек, как ты, то я бы, пожалуй, и сам стал бойскаутом.

Ага, значит, ты считаешь меня хорошенькой! Мысль приятная. Конечно, предпочтительно, чтобы эти слова были произнесены не тоном доброго старого дядюшки. Ну да ладно, хоть бы так послушать. Я еще заставлю тебя увидеть во мне нечто большее, чем сестру своего лучшего друга.

Трэлла снова зевнула, поймав предупреждающий взгляд собеседника. Она с трудом подавила желание показать ему язык – не лучший, конечно, способ убедить в том, что она достаточно взрослый человек. Ну три года не виделись, есть же у него глаза, чтобы заметить в ней перемену!

Он, видите ли, переживает – снег идет. Нет чтобы завопить от радости: «Снег идет! Мы одни! И путь эту замечательную хижину занесет по самую макушку».

Губы девушки растянулись в довольной улыбке. Если за это время она не сможет обратить на себя внимание Алана как на женщину, тогда она просто недостойна его. А он отвернулся от окна с мрачным лицом. Трэлла еле удержалась, чтобы не рассмеяться от радости.

2

– Ты еще не сказала мне, что делала, ползая по горам, – напомнил Алан, помешивая суп.

– Я не ползала.

– Да? А мне показалось, что именно этим ты и занималась, когда я наткнулся на тебя.

Ах, как хотелось запустить в своего спасителя подушкой, но не ребенок же она, в конце концов. К тому же от кастрюли с супом исходил аппетитный запах, в хижине было тепло, а рядом – обожаемый мужчина. Прямо скажем, здесь гораздо лучше, чем в занесенном снегом лесу. И не стоит обращать внимания на всякие подтрунивания.

– Интересно, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, какой ты противный, циничный тип? – спросила она без особых эмоций.

– Как я припоминаю, один или два раза. Есть хочешь?

– Умираю от голода.

Алан ухмыльнулся, услышав, каким тоном были произнесены эти слова. Ни дать ни взять та девочка, которая когда-то неотступно следовала за ним. Воспоминание о веснушчатой непоседе было приятным, но вот Алан обернулся и будто смыло картину былого. Девушка сидела на кровати – край серого одеяла соскользнул с одного плеча, обнажив соблазнительно нежную, кремовую кожу. Нет, не этот образ хранил он в своей памяти.