Время надежд - Берристер Инга

Ларри погиб – не справился с управлением новым мотоциклом, которым так гордился, и разбился насмерть.

Мейбл не помнила, как досидела до конца занятий. Вернувшись домой, она заперлась в ванной, ей было очень плохо. Разум отказывался принять случившееся, она не могла поверить, что никогда больше не увидит Ларри. Не уверенная, что имеет право разделить скорбь с семьей Ларри, Мейбл не пошла на похороны, однако на следующий день отправилась на кладбище, положила на могилу цветы и помолилась за его душу.

О своей беременности Мейбл узнала только через четыре месяца после смерти Ларри, да и то только потому, что одна из учительниц начала деликатно расспрашивать ее и докопалась до истины. К чести обеих семей, известие было воспринято с сочувствием, и, когда Мейбл заявила, что хочет сохранить ребенка, никто не пытался ее отговорить.

Хотя отец проявил доброту и участие, она инстинктивно догадывалась, что шокировала его своим поступком. По-видимому, он ожидал от своей дочери совсем другого поведения, и Мейбл стала чувствовать себя виноватой, что не оправдала родительских надежд. Чувство вины еще более усилилось, когда примерно через месяц после рождения Одри отец объявил, что продал свою адвокатскую практику, ушел на пенсию и что они уезжают из Лондона.

Отец ни разу ни словом не упрекнул Мейбл, более того – твердо заявил, что она по-прежнему остается его дочерью, и Одри будет жить в его доме. Однако интуиция подсказывала Мейбл, что он стыдился быть дедом незаконнорожденного ребенка, и именно это вынудило его отойти от дел и покинуть Лондон.

Мейбл едва минуло семнадцать, и даже для своего возраста она была слишком юной и неопытной, поэтому ей и в голову не приходило начать самостоятельную жизнь, даже будь у нее на то средства. О том, чтобы продолжать посещать школу, не могло быть и речи, а когда родилась Одри, у Мейбл пропало и желание учиться. Малышка стала для нее центром вселенной.

Узнав о беременности своей подопечной, возмущенная миссис Бигли сразу же подала заявление об уходе. Мейбл пришлось взять ведение хозяйства на себя, и только тогда она с удивлением обнаружила, как многому успела научиться у экономки, которая не гнушалась требовать от нее помощи по дому. Перед тем как окончательно оставить семью Доуэлл, миссис Бигли без обиняков выложила Мейбл все, что думает о ее распущенности. В прощальном монологе закоснелой пуританки то и дело звучали фразы типа «будь ты моей дочерью» или «не знаю, как несчастный мистер Доуэлл перенесет этот позор». Когда за пылающей праведным гневом женщиной закрылась дверь, Мейбл дала себе клятву, что отныне будет делать все, что в ее силах, чтобы искупить свою вину перед отцом.

Отец так и не объяснил ей, почему они переехали именно в Чешир, но Мейбл было все равно, куда ехать. Она сразу полюбила тихую чеширскую деревушку с ее ухоженными полями, за которыми темнели вдали холмы Уэльса.

Когда отец, несколько смущаясь, предложил говорить новым соседям, что она и Ларри были женаты, Мейбл покачала головой – не хотела жить во лжи даже ради того, чтобы доставить удовольствие отцу. Она уже знала, что всегда найдутся люди, которые будут презирать ее и поливать грязью за рождение внебрачного ребенка; так же как найдутся и такие, кто отнесется к молодой матери с пониманием и сочувствием, великодушно признавая, что зачатие Одри было досадной случайностью, а не результатом распутного образа жизни.

Только когда Одри исполнилось пять лет, Мейбл впервые в полной мере осознала, насколько болезненно отец воспринимает то, что она не замужем. Хотя беременность – далеко не самое лучшее, что может случиться с шестнадцатилетней школьницей, рождение Одри, ставшей для Мейбл самым дорогим существом на свете, более чем вознаграждало за все тяготы, сопряженные с положением матери-одиночки. Так думала Мейбл, полагая, что отец разделяет ее мнение.

Однажды, забирая Одри из школы, молодая женщина разговорилась с человеком, тоже приехавшим за ребенком. Грег Пауэр, приятный мужчина на несколько лет старше Мейбл, как выяснилось, был разведен и после развода получил опеку над двумя сыновьями. Мейбл и в голову не приходило, что их короткий ни к чему не обязывающий разговор у школьных ворот может быть истолкован превратно, и уж тем более, что Пауэр поспешит с выводами и решит: раз уж она родила ребенка вне брака, то всегда рада завести нового любовника. Однако когда новый знакомый как-то зашел к ним и пригласил Мейбл на свидание, отец был крайне недоволен. Мейбл не собиралась принимать приглашение, но, видя, как расстроился отец, не могла не спросить, почему он так резко возражает против ее встреч с Пауэром.