Жаркая схватка - Григ Кристин

— Потрясающе, — ласково докончил он.

— Да. Мне казалось, что у меня сердце… сердце…

— Разорвется? Да, знаю. — Франклин перекатился на бок, по-прежнему сжимая ее в объятиях, по-прежнему гадая, как могло произойти такое чудо. Он всегда верил в равенство полов. И никогда не осуждал женщин за то, что у них те же сексуальные потребности и желания, что и у мужчин. Но в тот миг, когда ощутил эту хрупкую преграду и понял, что для Джессики он — первый… — Франклин глубоко вздохнул. — Для меня все было точно так же.

— Как хорошо. — Щеки ее пылали. — Ну, в смысле, многим мужчинам не понравилось бы заниматься любовью с… с…

Франклин запустил руку в ее волосы, любуясь, как в пальцах перетекают и мерцают цвета осени.

— С девственницей…

— Да. Ох, что за старомодное слово!

— Прекрасное слово, — шепнул Франклин, снова ее целуя.

— Я рада, что ты так думаешь, — вздохнула она, теснее прижимаясь к нему.

— А какой мужчина подумал бы иначе?

— Ну, видишь ли… — Джессика улыбнулась, провела пальцем по его щеке. — Не забывай, что я выросла с братьями.

— Сводными братьями, — быстро поправил Франклин. — Ты ведь Гриффиту никакая не родня.

— Конечно, нет. — Улыбка ее погасла. — И Гриффит ни на минуту не позволяет мне об этом позабыть.

— Черт! — выругался Франклин, прижимаясь лбом к ее лбу. — Я не хотел… Я просто… — Расскажи ей, внезапно потребовал внутренний голос. Расскажи, почему тебе понадобилось непременно уточнить, что в ее жилах не течет кровь Уинстонов. Открой ей правду. Признайся, кем себя считаешь. Ты ведь сам знаешь, что догадка справедлива: ты — Уинстон, но твой родной отец предпочел от тебя избавиться…

— Франклин…

Он заморгал, чуть отстранился, чтобы лучше разглядеть лицо Джессики. Глаза ее лучились сочувствием и тревогой. Тревогой за него. Никто — и уж тем более ни одна женщина — никогда не глядел на него так.

— Франклин, что случилось? — Джессика погладила его по щеке, и он, повернув голову, припал губами к ее ладони. — Я знаю, что вы с Гриффитом терпеть друг друга не можете, но он всегда был добр ко мне. Он меня вырастил. А теперь…

Поцелуем Франклин заставил ее умолкнуть. Эти мгновения принадлежали только им двоим. И менее всего ему хотелось слушать, как женщина в его объятиях защищает человека, которого он намерен изничтожить. Либо так — либо всю оставшуюся жизнь гореть в огне ненависти!

— Так что ты хотела мне рассказать про братцев? — шутливо осведомился Франклин. — Только не говори, что именно они усадили тебя в креслице и поведали про цветочки и бабочек.

— Шутишь? — рассмеялась Джессика. — Никто мне не рассказывал ни про цветочки, ни про бабочек. Я все узнала в тот самый день, когда забрела ненароком в конюшни, а один из наших жеребцов…

Наши жеребцы. Она не из Уинстонов, и старик не дает ей об этом забыть, но сама Джессика непроизвольно причисляет себя к проклятому семейству. Она любит эту чертову «Форталесу»…

— Джефф — кажется, это был Джефф — обернулся и увидал меня. Я думала, он в обморок грохнется. Чтобы мои братцы да рассказывали мне про секс! Нет, они учили меня управляться с лассо и загонять коров, но секс — это для других девушек, а не для их ненаглядной младшей сестренки. — Джессика усмехнулась. — Когда одноклассник впервые пригласил меня на свидание, оба спать не ложились, дожидались, когда я вернусь.

— Да ну?

— Они меня любят, — просто объяснила Джессика, — а я люблю их. Ты меня понимаешь?

— Разумеется. Продолжай. — Франклин поцеловал ложбинку у основания ее шеи, затем — упругую грудь. — На меня не отвлекайся.

— Когда они стали старше, то иногда удирали от меня на сеновал… Ох, Франклин…

— Удирали на сеновал, — повторил Франклин, обнимая ладонями ее груди и теребя большими пальцами напрягшиеся соски. — Без тебя.

— Без меня, да. Я знала, о чем они там говорят… — Голос Джессики прервался, потому что Франклин стал осыпать поцелуями ее живот и бедра, легонько покусывая нежную, податливую плоть. — Про девушек, — шепотом докончила она. — И… и однажды я подслушала, как они сказали, что… что с девственницами лучше…

— Мальчишки — всегда мальчишки, — прошептал Франклин, радуясь ее стонам и вскрикам, упиваясь ее покорной уступчивостью. — И, наверное, они понимали, что лишить девушку невинности — это чертовски серьезная ответственность.