Иногда это длится (ЛП) - Глайнс Эбби

— Сидя на крыльце, ожидаю хоть на мгновение увидеть тебя.

Тогда я должна была знать, что буду дурой, если поверю, что когда-нибудь стану для тебя желанной.

Эта глупая девочка отдала свое сердце.

Я должна была слушать свой разум.

И теперь я осталась одна, думая о том, что говорил мне мой папа.

Потому что ты ломаешь сердца, забираешь душу.

И никто не может тебя сломать.

Поэтому бери, что хочешь, и даже больше, потому что девочка уезжает из города.

Летнее солнце светило в тот день, когда наши глаза встретились.

Я была заворожена твоей улыбкой на твоих губах, не зная, как сладко они могут лгать.

Каждое прикосновение, каждый момент, ты вызывал даже каждый вздох.

А теперь я осталась одна, понимая, что я должна была увидеть, увидеть то, что ты заставишь меня плакать.

Потому что ты ломаешь сердца, забираешь душу.

И никто не может тебя сломать.

Поэтому бери, что хочешь, и даже больше, потому что девочка уезжает из города.

В один день я смогу двигаться дальше, но я боюсь, что ты всегда будешь

Прямо здесь, держа кусочек моего сердца, который больше никогда не сможет принадлежать мне.

И я проживу всю свою жизнь, найду причину для улыбки, и все окружающие подумают,

Что ты не полностью меня сломал.

Они никогда не узнают, что я не буду свободна.

Потому что ты ломаешь сердца, забираешь душу.

И никто не может тебя сломать.

Поэтому бери, что хочешь, и даже больше, потому что девочка уезжает из города.

Сердцеед, забиратель души, я никогда не стану прежней.

Ты взял, что хотел, а я это отдала.

А теперь я осталась здесь под дождем.

КЕЙДЖ

Мы сыграли идеальную игру. Бросив ключи на барную стойку на кухне, я пошел к холодильнику, чтобы взять Gatorade. Пять зеленых Jarritos лежали на верхней полке. Я остановился и осмотрелся, чтобы увидеть очень беременную Лоу, которая, улыбаясь мне, сидела в гостиной, задрав ноги вверх.

— Ни одного Jarrito в твоем холодильнике, когда я сюда приехала? Серьезно? Что я должна думать? Что меня не ждут в твоих новых раскопках? Потому что у меня есть ключ, который ты мне когда-то прислал, — сказала она, вертя ключом, который я ей однажды отправил, как только вывез свое барахло из квартиры Эйса и нашел собственную комнату.

Я сделал два длинных шага и прыгнул на диван, чтобы зажать Лоу в своих объятьях. Я скучал по ней. Я скучал по дому…Я просто не мог вернуться назад. Не мог этого видеть. Я бы сразу подумал о ней. А я не мог себе позволить думать о ней.

— Черт возьми, ты здесь! Я поверить не могу, что ты приехала, — я не обнимал ее так крепко, как хотел, с тех пор как между нами был животик, который я не должен был лопнуть.

Лоу сжала меня и засмеялась. Этот звук был первой вещью, которая заставила меня улыбнуться после…после долгого времени. Очень долгого времени. — Конечно, я здесь. Ты много не рассказываешь мне по телефону. И не приедешь домой навестить нас. Я должна была что-нибудь предпринять. Потому что я волнуюсь.

— Не могу поверить, что папа-медведь разрешил тебе ехать так далеко одной, — сказал я, отойдя, чтобы посмотреть на свою очень беременную лучшую подругу.

Он сжала свой нос. — Он не разрешил. Он на улице… Он принес мне Jarritos, когда я приехала сюда и не нашла у тебя ни одного, — поддразнила она, ударяя меня по руке.

Я не был удивлен, что Маркус не отпускал ее далеко от себя. Я был рад. Когда-то это меня ужасно бесило. Но сейчас я мог волноваться о Лоу намного меньше.

Она села на кресло и закинула свои ноги на пуфик. — Ну, рассказывай. Ты не разговариваешь со мной по телефону. Я знаю лишь какие-то куски из наших коротких разговоров. Мне нужно знать, какого черта с тобой происходит.

Я не хотел об этом разговаривать. Даже с Лоу. Я ни с кем об этом не разговаривал. Я покачал головой, отвернулся от нее и уставился в окно. — Не о чем рассказывать.

Лоу испустила недоверчивый смешок. — О, нет. Это чушь. Ты не приезжаешь домой, а отец Евы умирает. Что-то точно не в порядке. Я хочу знать, что. Поэтому рассказывай, или у меня начнутся ранние схватки.

Может быть, если я об этом расскажу, моя грудь не будет так сильно болеть. Может быть, я смогу закрывать глаза по ночам и не видеть наклонившуюся Еву, которую тошнит от того, что она увидела. Фотографии, которые я никогда не видел. Которые я не хотел видеть. Они будут концом меня. Я не смогу с ними совладать.